— Нет, — покачал головой Юпитер. — Нам необходимо отыскать еще одно письмо. Мы явно попали не к тому Джералду. Попробуем отыскать Джералда Уотсона.
Он дал Уортингтону адрес, и мальчики поудобнее устроились на сиденье.
— Послушай, Первый, — сказал Пит, — мне кажется, что этот коротышка Кремер не получал никакого послания от мистера Клока. Слишком уж он и Карлос заинтересовались, как только узнали о письмах. Что ты думаешь об этом?
— Не уверен, — ответил Юпитер, — но по-моему, они знают о мистере Клоке что-то, неизвестное нам, и считают эти записки крайне важными. Нужно непременно обнаружить, почему именно. Может, сами записки помогут понять, когда мы их расшифруем.
— Когда мы их расшифруем! — горько рассмеялся Пит. — К тому времени мы станем седыми стариками с длинными белыми бородами! Кроме того, у нас лишь половина записки.
— Мне прекрасно это известно, — огрызнулся Юпитер, — но нужно сделать все возможное. Уортингтон, это тот самый адрес?
— Кажется, да, сэр, — ответил водитель-англичанин, останавливая машину. — Надеюсь, в этот раз вы не ожидаете никакой опасности?
— Вряд ли, — ответил Юпитер. — Если вы нам понадобитесь, я крикну. Пойдем, Второй!
Пит последовал за ним по тропинке в уютный домик в испанском стиле, окруженный садами. Пожилой человек, сажавший розы у крыльца, поднял голову.
— Мистер Джералд Уотсон? — спросил Юпитер.
Мужчина кивнул.
— Это я, — сказал он, снимая садовые перчатки. — Что я могу сделать для вас? Вряд ли вам нужен мой автограф. — Мистер Уотсон хмыкнул: — Прошло много лет с тех пор, как кому-то требовался мой автограф. Но тогда я играл главную роль — детектива в «Вопле в полночь», и множество людей просто гонялось за мной. Правда, думаю, вы вряд ли слышали об этом, не так ли.
— Вы правы, сэр, — согласился Юпитер. — Говорят, это была леденящая душу пьеса.
— Ничего более страшного в жизни не встречал, — кивнул Джералд Уотсон. — Она начиналась с ужасающего вопля, для которого был специально приглашен Берт Клок, а потом развертывалось действие, полное всевозможных тайн и загадок. Пьесу написали Берт и Рекс Кинг. Кажется, Берт предложил сюжет, а Рекс развил его. Рекс всегда был непревзойденным мастером головоломок, шарад и так далее. Но, конечно, все это старая история. Но зачем вы приехали, мальчики? Надеюсь, не для того, чтобы продать подписку на журналы?
— Нет, мы хотим получить письмо, посланное вам мистером Клоком. Он оставил записку, в которой просит забрать у вас письмо.
— Ах это! — просветлел мистер Уотсон. — Да, да, конечно! Свалилось как снег на голову, я-то не слыхал о Берте Клоке уже много лет, разве что получал от него рождественские открытки. Входите, входите, уверен, что смогу разыскать это письмо.
Он пригласил их в дом, в чистую, прибранную комнатку, основной особенностью которой были большой магнитофон и полка, заставленная коробками, полными катушек с пленкой. Выдвинув ящик стола, мистер Уотсон извлек распечатанный конверт:
— Вот оно. Я прочел его — любопытство взяло вверх, но не смог понять ни слова.
Юпитер и Пит принялись жадно изучать записку. Она гласила:
«Возьми одну лилию, убей моего друга Эли.
Безусловно, номер один.
Возьми метлу и прогони пчелу.
То, что ты делаешь с одеждой, почти.
Ни мать, ни сестра, ни брат, но, возможно, отец.
Гимны? Ветчина? Дома?[1] Почти, но не совсем».
— Ну не восхитительно ли? — спросил мистер Уотсон после того, как мальчики прочитали записку. — Я пытался понять, что это означает, но так и не удалось. Во-первых, я не знаю ни одного друга Берта по имени Эли. Звучит так, словно он хочет прикончить этого Эли и положить лилию ему на грудь, верно? — Он хихикнул. — Берт велел отдать записку первому, кто попросит об этом, и я выполняю его волю, так что совесть моя чиста. Кстати, я не спросил, кто вы.
— Ах, простите, вот наша карточка, — извинился Юпитер, протягивая ему визитную карточку. Мистер Уотсон внимательно изучил ее и пожал мальчикам руки.
— Рад был познакомиться с вами. Если интересуетесь Бертом Клоком, возможно, хотели бы послушать некоторые радиоспектакли, которые мы делали вместе, те, что начинались его воплем. Лучше не бывает! Просто класс! Каждый раз он кричал по-разному. А сюжеты! Теперь для телевидения таких не пишут! Во всех этих коробках пленки с записью радиоспектаклей, — тех, в которых Берт Клок вопит.
