– Учись, сынок, – приговаривал он, ловко тасую потертую колоду, – однажды эти шельмы помогут тебе заработать на хлеб и похлебку.
– Как карты могут помочь заработать деньги? – удивлялся маленький Джованни, завороженно глядя на руки отца, которые в тот момент начинали жить какой-то своей жизнью.
– Сейчас твоя задача, сынок, запомнить все, чему я тебя учу. Это что за комбинация?
На стол одна за другой были выложены карты: от четверки до восьмерки.
– Стрит, – осторожно ответил мальчик.
– Молодец, – отец потрепал сына по голове и сунул колоду в маленькие ладошки. – Разомни пока пальцы, я скоро приду.
Тот раз был последним. Больше Джованни никогда не играл с отцом в карты.
Сначала навалились заботы – и Нери-старший вкалывал от зари до зари, а потом отец вдруг резко слег – и уже не поднялся.
Перед самой смертью он позвал к себе сына.
Отец бредил и говорил страшные вещи.
Джованни хотелось закрыть уши ладошками, сбежать подальше отсюда, но его точно удерживали невидимые объятия…
– Сын, береги колоду. Тот, у кого я ее забрал, не должен получить ее обратно. Все бесы преисподней помогали ему в игре, и он не знал поражения. Вот только меня колода не приняла. Но, может быть, тебя она примет. Ты – не такой, как я…
Колода знакомо легла в руку.
Джованни, не задумываясь, тасовал потрепанные карты, переворачивал, перемешивал, ощущая масти подушечками пальцев. Он чувствовал эту колоду, и если бы ему позволили играть ею, то выигрыш точно остался бы за ним. Уроки отца отложились в памяти прочно, ровными кирпичиками образовав монолитную стену.
Много лет он запрещал себе даже думать о том, чтобы пойти играть, потому что помнил отца не только веселым и добрым. Была и другая сторона у этой блестящей медали. В ее сверкающей поверхности отражались длинные вечера, когда мать сидела на кухне и не шла спать, дожидаясь мужа. Переживала, плакала, стараясь не показывать своего настроения детям. А когда благоверный заявлялся далеко за полночь, часто пьяный и раздетый едва ли не до белья, уводила поскорей мужа в комнату, чтобы дети не застали отца в таком непотребном виде…
Но в их доме тонкие стены – и Джованни слышал каждое слово из разговоров родителей.
Если убрать упреки матери и ответные оскорбления отца, все сводилось к тому, что карты разоряли их и без того бедную семью. Отец работал все больше и больше, чтобы была возможность поставить деньги на кон, в надежде однажды сорвать куш. Джованни знал, что тот стал одержимым. Лихорадочный блеск в его глазах зажигался вовсе не от того, что сын схватывал карточную науку на лету, а потому что он уже не мог не играть. Отец работал на износ, что в итоге и привело к болезни, которая оборвала его никчемную жизнь…
И вот теперь Джованни снова достал карты, внутренне готовый к тому, что может проиграть, но уверенный в том, что не повторит судьбу отца.
Он верил, что сможет остановиться, если проиграет.
И, конечно же, надеялся на лучшее!
Иногда только надежда дает людям силы продолжать жить и не сдаваться, как бы ни было тяжело.
«Слишком многое произошло в последнее время в моей жизни», – думал Джованни.
Возможно, сама судьба толкает его к переменам. Мария, которая клялась в любви, не верила в его силы и способность заработать достаточно денег, чтобы уехать из их городка в поисках лучшей жизни. Прекрасная Флора, о которой он не переставал думать, хотя и старался запретить себе эти бесполезные мысли, не приводящие ни к чему, кроме отчаяния и огромного желания пожалеть себя. Ее дружок – бугай, унижающий его перед девушкой только для того, чтобы показать свою силу за счет кого-то более слабого. И даже мать, видящая в нем лишь отражение покойного мужа и каждый раз вздрагивающая от неосознанно повторенных Джованни слов или жестов отца…
Все это огромным камнем висело над его головой.
И камень уже готов был сорваться, чтобы похоронить Джованни под своей тяжестью.
Когда это случится, он уже не поднимется.
Но сейчас, пока есть шанс и силы для борьбы, Джованни будет бороться!
Пусть даже и так, через карты, если нет другого способа.
Он не любил врать матери.
Казалось, она точно знает, когда с губ сына срываются неумелые оправдания. И делал он это крайне редко, когда требовалась ложь действительно во спасение. На этот раз пришлось наплести, что в порт прибывает очень важный груз, и если он сможет пристроиться к принимающим его грузчикам, то неплохо заработает. Это было почти правдой и сказалось легко, без запинки.
