- но фиг с два тебе он станет бриться! И потом, если бы этот мужик был беглым, мы бы
просто так от него не отделались. Наша лодка намного лучше, чем его, и он, вместо того,
чтобы заставлять нас брать его на буксир, просто выкинул бы нас из лодки и поплыл бы в
ней сам! Еще хорошо, если б не прикончил бы - без всяких там выстрелов, тихо,
ножичком по горлышкам, раз, два, три - и готово.
- Боря! - Фантика передернуло. - Какие ужасы ты говоришь! Перестань!
- Все правильно он говорит, - вмешался мой беспощадный братец. - Лагерник
именно так и поступил бы. И плавала бы ты сейчас в этой заводи лицом вниз среди твоих
лилий, как эта, как её, Офелия, и вода вокруг тебя была бы красной-красной...
- Слушай! - Фантик подскочила так резко, что чуть не кувыркнулась из лодки.
- Перестань!
- И правда, Ванька, - сказал я. - Прекрати. И без того тошно.
Фантик свесилась через борт и глядела на воду. Кажется, ей стало дурно. Протянув
руку, она стала зачерпывать воду в ладошку и умывать лицо.
- Нет, он не лагерник, факт, - задумчиво сказал мой братец. - А все-таки у него
есть какая-то тайна. Вот бы её разгадать!
- Прикажешь вернуться и следить за ним? - язвительно осведомился я. - Что до
меня, я хочу только одного: никогда больше его не видеть, и пусть он подавится всеми
своими тайнами, из-за которых он начинает почем зря брать на прицел первых встречных!
- Ребята, - Фантик выпрямилась. Теперь, когда она умылась холодной водой, её
лицо малость порозовело. - Но ведь родителям об этом обязательно надо будет
рассказать, да?
- Ты, что, совсем с ума сошла? - возмутился Ванька.
- К сожалению, Фантик права, - вздохнул я. - Об этой истории обязательно
придется доложить, даже если после этого нас перестанут пускать в самостоятельные
плавания. Кто знает, вдруг этого психа надо обезвредить, пока он и в самом деле кого-
нибудь не пристрелил? И если мы промолчим, то можем оказаться виноватыми в чьей-
нибудь смерти...
- Угу, - мрачно кивнул мой братец. Эти доводы произвели на него воздействие,
но рассказывать о нашем приключении родителям ему все равно до смерти не хотелось.
- Ладно, у нас ещё сутки впереди. Вот будем домой возвращаться - тогда и решим, о
чем рассказывать, а о чем нет.
- Заметано, - кивнул я. Ветер крепчал, и мне было все труднее справляться с
парусом. - А пока иди лучше ко мне на помощь, а Фантика пусти к рулю. Кстати, вон и
деревенька впереди. Но я предлагаю не делать остановку, а прямиком идти к острову. Кто
за?
Ванька поднес ладонь козырьком к глазам.
- Вообще-то... Ты знаешь, там, в деревне, какая-то суета, по-моему. Давай
подойдем и поглядим, в чем дело. Интересно ведь, а?
- Да, давайте высадимся, - поддержала его Фантик. - Так хочется ненадолго
оказаться среди людей. Ну, чтобы уютней себя почувствовать, что ли.
- Воля ваша, - сказал я, направляя лодку к берегу. В конце концов, времени до
темноты у нас было навалом, а мне тоже не мешало немного передохнуть. Где-то что-то
мы не додумали. Ведь когда парус уже поймал ветер, управление им не требует больших
физических усилий. Скорей всего, я сам ещё не до конца разобрался, как что делается.
Если взять паузу, думалось мне, то я соображу, в чем мои ошибки.
А когда мы подошли поближе к деревне, то увидели, что там и впрямь происходит
нечто странное.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ФАЛЬШИВЫЕ ДЕНЬГИ
Дома этой деревеньки, расположенной на высоком берегу, над самой полоской
песчаного пляжа, расступались вокруг центральной площади так, что с воды было видно
все, что на этой площади происходит. То есть, наверно, неправильно называть этот центр
деревни "площадью", скорей этот утоптанный круг метров двенадцать-пятнадцать в
диаметре, стоило бы назвать "площадкой" или "главным местом". Там размещались и
колодец, и памятник погибшим на войне, и столб с чугунным брусом, подвешенным к
нему на толстой проволоке, чтобы бить в набат в случае пожара, и лавочки для посиделок,
и единственный на всю деревеньку уличный фонарь... Словом, это место было
средоточием жизни. Так что буду называть его "площадью", из уважения к тому, что оно
значило для деревни. Сюда же приезжала и продуктовая лавка - такой, знаете, наверно,
