Оленька очень дружила с Лёвой, который был младше ее всего на год и никогда с ней не соперничал — во-первых, он был мальчиком, а во-вторых, тоже очень красивым. А тут еще оказалось, что у него открылся музыкальный талант. Удивительно, как она этого раньше не замечала? Ведь они с братом росли вместе, играли в одни и те же игры, а он и виду не подал, что он музыкальный гений. Мало того, у них с Адой несколько лет был учитель музыки — ужасный зануда, который без конца заставлял их играть гаммы. Но Лёву музыке не учили: папа считал, что инженеру это вообще не нужно, хоть его самого в детстве очень хорошо обучали музыке, недаром он постоянно разыгрывал в четыре руки дуэты классических произведений то с мамой, то с сестрой Ольгой. Теперь в свободное время Ольга музицировала в четыре руки со своим уникальным племянником — нет, со своим приемным сыном, — который играл на фортепиано лучше своего отца, хотя его никогда не учили музыке.
В тот день Оленька вернулась немного раньше обычного, усталая и удрученная — их учили рисовать портрет, а она никогда не могла уловить сходства. И сегодня не смогла. Хоть она и не рассчитывала стать профессиональной художницей, ей почему-то стало обидно, и, сославшись на головную боль, она ушла домой. Оленька чувствовала себя так скверно, что, войдя в подъезд, вызвала лифт — у нее не было сил подниматься по лестнице. Но он застрял где-то наверху, и она решила его дождаться, прислонилась к стене и закрыла глаза, чтобы вычеркнуть из памяти неудачный облик изуродованного ею натурщика. И вдруг по ступенькам с топотом на большой скорости скатился незнакомый парень в развевающейся черной крылатке. Он резко затормозил прямо перед ней и уставился на нее так, словно увидел привидение. И спросил:
— Откуда ты, прелестное дитя?
Оленька, воспитанная на опере и драме, конечно, сразу узнала цитату. Но тут, громыхая всеми суставами, спустился лифт и гостеприимно распахнул свою дверь. И сразу зазвенел колокольчик — кто-то вызывал его сверху. Опасаясь, что лифт опять уплывет на последний этаж, Оленька, так и не найдя слов для ответа, вскочила внутрь золоченной коробочки, и дверь тут же закрылась — лифт спешил на очередной вызов.
Она забыла бы об этой случайной встрече, если бы судьба не свела их снова. Все началось с того, что Лёве заказали в училище сделать музыкальное сопровождение к спектаклю по пьесе Александра Блока «Роза и Крест». В тот день он примчался домой в страшном возбуждении и немедленно приступил к выполнению задачи. Он ни капли не сомневался в своей способности выполнить заказ, а волновался только из-за самого факта, что ему заказали музыку к спектаклю, тем более это было впервые в его жизни. Для начала он стал перечитывать пьесу Блока, но ему показалось, что этого недостаточно, и Лёва для поддержки привлек Оленьку. Сестра раньше не читала Блока, и пьеса сразу же произвела на нее впечатление. Позже, через много лет, когда жизнь ее хорошо потрепала и многому научила, она, вспоминая свою юность, никак не могла понять, чем ее так увлекла эта романтическая драма. Однако, как бы то ни было, тогда она присоединилась к восторгам Лёвы и страстно включилась в работу над музыкальным сопровождением пьесы. Каждый вечер он вдохновенно перебирал различные известные мелодии, искусно переплетая их с собственными, им сочиненными, потом разыгрывал их для Оленьки, а наутро отправлялся с очередным отрывком в училище на репетицию пьесы.
Через две недели он с замиранием сердца пригласил сестру на генеральную репетицию. Она страшно волновалась, чувствуя себя чуть ли не соавтором Лёвиного творения, и долго причесывалась перед зеркалом, так что в конце концов вошла в зал уже во время исполнения увертюры. Оленька успела заметить, что Лёва сидит за роялем на сцене — в театральном зальчике училища на было оркестровой ямы. Она с трудом нашла свободное место в последнем ряду, но во время спектакля сердце ее так учащенно билось, что не смогла толком воспринимать происходившее на сцене. Зато, как только зажегся свет и загремели аплодисменты, Оленька первой примчалась к ведущей на сцену лесенке, чтобы поздравить Лёву с успехом. Однако подняться по трем ступенькам наверх ей не удалось — на второй ее бесцеремонно подхватили мужские руки и опустили на ковровую дорожку зала.
