И все-таки природная любознательность заставила Лёву познакомиться с творчеством поэта одиннадцатого века, который писал не длинные поэмы, а только четверостишия — рубаи. Несколько четверостиший Лёва умудрился прочесть, и одно так поразило его, что он осмелился перевести его на русский язык. Первая строка в оригинале дословно звучала так: «Если жизнь дошла до конца, что мне Балх и Багдад?»
Лёва, не мудрствуя, написал:
Если прожита жизнь, что мне Балх и Багдад?
Если чаша полна, я не нищ, не богат.
Пей до дна, много раз после нас луна
Обойдет небосклон и вернется назад.
Все это было еще в Москве, а по прибытии в Тегеран возникли другие проблемы: как понимать язык иранцев и как прочесть написанные по-персидски названия улиц. В город он вышел не сразу, сначала нужно было освоить квартиру, которая оказалась в новостройке, а не в традиционном персидском доме; атташе объяснил, что новый шах Реза Пехлеви — страстный модернизатор своей страны, и потому южные районы столицы перестроены в подобие европейских городов. Убедившись, что в центральной комнате действительно стоит обещанный ему рояль, Лёва с некоторой опаской вышел из дому и огляделся — улица простиралась бесконечно на юг и на север, названия ее он так и не смог прочесть, не хватало гласных звуков.
Но он и без названия улицы знал, куда ему идти, атташе нарисовал подробный план района. Единственное, о чем его не предупредили, так это о том, что будет так холодно, а онто думал, что едет в южный город, а не на Северный полюс. Стуча зубами от холода, Лёва передумал идти на север в поисках советского посольства, а направился на юг в сторону Большого базара. К счастью, туда он добрался довольно быстро и был потрясен его грандиозностью, впечатлен обилием торговцев и разнообразием товаров. Лёве повезло, и он почти сразу наткнулся на галерею, заполненную магазинчиками с меховыми пальто. Глаза его разбежались, но он взял себя в руки, внимательно проверил цены и качество товаров и выбрал умеренно-мохнатый овчинный полушубок, заплатив за него одной бумажкой из выданной ему тощей пачки долларов, и тут же надел на себя. Сразу стало тепло и уютно. В этой одежке он мог вполне сойти за местного жителя, пока не раскрывал рот, конечно.
Раз он уже дошел до Большого базара, имело смысл навестить главную жемчужину Тегерана — резиденцию персидских шахов, дворец Голестан, что в переводе значит «дворец роз». Поход оказалось удачным — именно в тот день посетителям было разрешено осмотреть гордость Голестана, Мраморный зал, и увидеть уникальные фрески на его стенах и потолках, а также символ персидской монархии — старинный золотой трон, привезенный в середине восемнадцатого века из Индии.
Выбравшись из лабиринта дворцов и мечетей, Лёва почувствовал страшный голод и решил начать настоящее знакомство с жизнью персидской столицы с посещения духана, как здесь называли народные рестораны. И вдруг Лёва Книппер, всегда сдержанный и осторожный, так разошелся в персидском духане, что заказал огромное количество экзотических блюд, и не смог, конечно, всё съесть. Он долго сомневался, принято ли у них просить завернуть ему недоеденное, и в конце концов решился рискнуть. И, представьте себе, ему завернули!
Нагруженный едой и полный впечатлений, он вернулся в свою еще не освоенную квартиру, правда, чуть было не заблудился и обнаружил, что встречные не понимают его вопросов. Но все-таки квартиру нашел и, даже не прикоснувшись к клавишам рояля, чтобы убедиться, в порядке ли настройка, сразу направился к постели, быстро разделся, завернулся в одеяло и немедленно заснул.
Проснулся Лёва среди ночи от холода и удивился: «У них тут, что ли, нет отопления? — И подосадовал на себя. — Почему не спросил об этом атташе? Тот наверняка знает. Придется дождаться до утра, не будить же его с вопросом: где у вас тут отопление?» И наконец придумал: выполз из постели, завернулся в овечий полушубок и отправился на кухню, где разогрел принесенные из духана остатки обеда. После еды согрелся. Вернулся в кровать и опять заснул.
Когда он проснулся, за окном светило солнце и в квартире был уже не такой холод, как ночью. Лёва нехотя встал и, пошарив на кухонной полке, нашел жестяную коробку с кофе и сахарницу с сахаром. Выпив две чашки кофе, осознал, что пора подумать о предстоящем задании, цель которого — убийство фюрера Адольфа Гитлера.
