— Извини, доченька, — начала было мать, но, опомнившись, с криком вскочила. — А как ты вышла?! Я их всех уволю!
— Просто спустилась в гараж, взяла оба пульта и выехала, — ответила Вика. — Стрелять они, разумеется, не стали.
Ирина незаметно сунула упавшее на пол фото Марецкого под тумбочку.
— Я хотела поговорить с вами, Ирина Николаевна, — так ничего и не поняв, сказала Вика. — Но вам, наверное, надо привести себя в порядок. На правах хозяйки номера в ванную идете первой вы, а мы с мамой кое-что обсудим.
— Зачем ты к ней приехала? — тихо спросила дочь, когда Ирина скрылась в ванной.
— Но Ирина объяснила тебе, — пожала плечами мать. — Она завтра улетает по своим делам, и я зашла, чтобы проведать ее. Выпили, вспомнили тот поединок, и как-то получилось, что начали бороться.
Вика покачала головой.
— Кто мой отец?
— Ванная свободна, — выйдя из ванной, сказала Ирина.
Кусая губы, явно не желая оставлять дочь и Тумину, Надежда, поочередно посмотрев на обеих, все-таки пошла в ванную комнату.
— Алясин действительно мой папа? — услышав шум воды, спросила Вика.
— Извини, — вздохнула Ирина, — но точного ответа пока не знает никто. На маму не обижайся. Знаешь, сколько матерей пытались выдать свое дитя за дочь Аляски? Он был бабник. В молодости, если женщина беременела, заставлял сделать аборт. Хорошо платил, женщины соглашались. В девяностом кто-то все-таки родил от него и, как видно, с его согласия. Ему был уже семьдесят один год, но в этом деле он дал бы фору любому молодому. По крайней мере, так говорили все. А дальше происходит, на первый взгляд, что-то странное. Оказывается, и мать, и плод были обречены. Врачи знали об этом, но Аляска заплатил, и операцию, кесарево сечение, сделали. Потом странности продолжаются. То, что фамилии Алясина нет на могиле матери, понятно, они не были расписаны, но и дочь похоронили под фамилией матери. Я сегодня вылетаю в США, снова попытаюсь докопаться до истины. Вполне возможно, эта истина не понравится многим, в том числе и твоей маме. Среди тех, кто мог забеременеть от Алясина, я не нашла ни имени, ни фамилии твоей матери. Более того, когда была зачата дочь Алясина, твоя мама находилась в Вашингтоне, а Аляска в Канаде. Они никогда не встречались.
— Что вы обсуждаете? — спросила появившаяся Надежда. — Надеюсь, не отцовство Аляски.
— Именно это, — призналась Вика. — Ты ведешь себя так, как будто уверена, что наследницей буду я. А Ирина Николаевна говорит, что ты просто не могла встретиться с Алясиным…
Антонова насмешливо посмотрела на Тумину.
— Почему погиб твой муж? — спросила Ирина.
— Автомобильная катастрофа, — совершенно спокойно ответила Надежда. — Пожалуй, нам пора ехать. Надеюсь, мы скоро решим, чей это приз, — посмотрела она в сторону тумбочки. — Заверяю тебя, он достанется мне.
— Я уверена в обратном, — улыбнулась Ирина.
Надежда снова бросила взгляд на тумбочку. Убедившись, что фото Марецкого на ней нет, самодовольно хмыкнула.
— Надеюсь, на судью давления не будет оказано.
— Обещаю, — заверила ее Ирина.
— О чем это вы? — не поняла Вика.
— О своем.
Мать обняла ее и вывела из номера.
Ирина опустилась в кресло.
— Господи! Я готова была убить ее из-за Виктора.
Песковатский-старший был настроен миролюбиво.
— Недавно я смотрел фотографии и вдруг вспомнил кое-что, — рассказывал он сыну. — Вспомнил и позвонил. Оказывается, и она не забыла. В общем для нас главное — архив получить. А он, я уверен, у наследницы. Точнее, он будет отдан ей вместе с Долиной. И тогда мы ее возьмем за горло. Вот так-то, сынок. Береги эту девчонку как зеницу ока. Американцы очень хотят найти наследницу. Интересно, на кой черт она им нужна? Ну, допустим, они выяснят, что это Вика Антонова. И что дальше? Пошлют их куда подальше, и все дела. А нам она нужна из-за архива этого сукина сына Куровича. Ну а там и с Долины свой кусок иметь будем. Все-таки память штука хорошая, — довольно улыбнулся Валентин Викторович.
Зазвонил телефон.
— Эта сучка сегодня улетает в Штаты, — сказала Антонова. — Передо мной у нее были из ФСБ.
— Что? — вытаращил глаза Песковатский.
— И вы, и я можем потерять не только Долину. Вы меня поняли?
