«Ходит множество разговоров о наследнице известного авантюриста, знатока золотодобычи Алясина Федора Федоровича. Недавно появились документы, подтверждающие, что у него есть дочь и что она будет владелицей Золотой Долины, которая в девяностом году, в дни вседозволенности, была куплена Алясиным. Но в США, в Вашингтоне, обнаружены могилы женщины и новорожденной девочки. Врачи клиники О’Бейли утверждают, что женщина, Буракова Анна, родила девочку от Алясина. Но девочка, как и мать, мертва. Откуда же появились слухи о живой наследнице, которая, как только ей исполнится двадцать лет, станет владелицей Золотой Долины и некой суммы в швейцарском банке? Возникают вопросы. И первый — почему, похоронив дочь, Алясин не дал ей свою фамилию и даже отчество? Почему в клинике исчезли документы, касающиеся родов? Почему принимали роды у умирающей женщины, зная, что обречен и ребенок? Надо найти ответы, и я попробую это сделать. Ирина Тумина».
— Тумина, — вслух произнесла Вика фамилию журналистки. — Надо что-то делать, не хочется верить, что мама говорила неправду.
— Кто там? — сонно спросила, кутаясь в халат, Тумина.
— ФСБ, — услышала она мужской голос. — Капитан Завин. Посмотрите в глазок и убедитесь.
— А не будете ли вы любезны позвать дежурную и еще пару человек? Иначе я немедленно вызову милицию.
— Хорошо. Дежурная и пара официанток из бара вас устроят? У двери мой человек, поэтому пытаться исчезнуть не советую, — предупредил Завин.
— Какого хрена вам тут надо? Я сейчас позову парней, — послышался другой голос.
— Вам знакома дама из номера тридцать восемь? — спросил капитан.
— Конечно, — ответил охранник отеля. — Это журналистка Тумина. А в чем дело?
— Подтвердите ей, пожалуйста, что мы сотрудники ФСБ. Капитан Завин и старший лейтенант Зайцев.
Проверив документы, охранник подошел к двери номера.
— Точно они из ФСБ, Ирина Николаевна.
Она открыла дверь. Охранник остался стоять неподалеку.
— Ты чего? — подошли к нему двое дежурных. — Буянит кто?
— Да тут двое у Туминой, — негромко сказал он. — Документы вроде нормальные, а она почему-то боится.
— Сейчас любой документ купить можно, — вздохнул дежурный. — В общем, если что, нажимай тревожную, попробуем задержать.
— У них стволы, а у нас газовые баллончики, — усмехнулся охранник. — Ладно, посмотрим, как оно будет. А то ведь Тумина такого напишет, что потом никуда не сунешься.
В номере у Туминой шел довольно откровенный разговор.
— То есть, возможно, все это правда? — переспросил Завин.
Ирина кивнула.
— После моих публикаций произошло несколько событий, которые заставили меня в это поверить. Я сегодня, в десять вечера, вылетаю в Вашингтон. Попробую разговорить персонал клиники.
— Спасибо вам, некоторые детали стали для нас яснее. Вмешаться в ситуацию мы пока не можем, — признал он, — нет оснований, но допустить к российскому золоту американцев, это, как вы понимаете, чересчур. Буду откровенен и я. Нас более интересует архив Аляски, хранившийся у адвоката Куровича. Были данные о том, что архив сгорел. Но это опровергла совместная экспертиза, наша и финская. Что аварию подстроили, в этом нет никаких сомнений. И вот что еще, Ирина Николаевна… У вас хорошая память?
— Пока не жалуюсь. Поверьте, уж вас-то я не забуду.
— Вот фотография, — Капитан достал снимок, — на ней четверо. Алясин, а это Курович, — показал он на плешивого мужчину. — А вот эти двое нам неизвестны. Интерпол помочь не смог. Вполне возможно, они сделали пластические операции. Мы предполагаем, что у одного из них архив, а в нем важные сведения о предателях, не побоюсь этого слова.
— Понятно, — засмеялась Ирина. — Вы желаете с моей помощью найти хотя бы одного.
Капитан вздохнул.
— Слухи слухами, но из-за этого наследства произошло несколько убийств. Вам, наверное, понадобится помощник…
Ирина не дала ему договорить.
— Вашими услугами я не воспользуюсь. Я все привыкла делать сама. Назовите номер, по которому можно связаться с вами.
— А может, все-таки возьмете секретаря. Женщину.
— Я все делаю сама, — повторила Ирина. — Еще одна попытка привлечь меня в ваши ряды, и я пошлю вас к черту, — спокойно добавила она. — Вы не могли бы назвать людей, верных Алясину и его памяти?
