— Есть где-то. А тебе что?
— Да просто базар слышал…
— Внук Деда — это, считай, ключ ко всем его сокровищам, — сказал Кубинец.
— Слушай сюда, Куба, — надвинулся на него Горец. — Не советую говорить и даже думать об этом. Еще раз услышу, Деду отдам. А что с тобой сделают, сам понимаешь.
— А почему, Леха, тебя Кубинцем прозвали? — спросил Бурый.
— Был на Кубе, — вздохнул тот. — Мать с отцом там работали, какие-то болезни лечили, ну я тогда и родился. С детства кличут Кубинцем. Старики мои какую-то заразу подхватили и спеклись, как только в Союз вернулись. Я спасся, наверное, потому что, когда мне три года было, меня батя к своей матери отправил. Старушка быстро крякнула, меня в детский дом в Волгограде сдали. Восемь лет мне было. А ты уши не ломай, — обернулся он к Горцу. — Яж говорю, услышал в баре, как двое про внука Деда чирикали, вот и спросил.
— Как выглядели? — спросил Горец.
— Да я особо не приглядывался, — признался Вениамин.
— Об этом обычно не говорят, тем более в баре. Мало кто знает, что у Деда внук есть. Пошли прокатимся, может, узнаешь этих говорливых.
Кубинец положил в карман ПМ. Бурый сунул за пояс ТТ.
— Езжайте, я Деду звякну, — сказал Горец.
Выслушав его, Дед не на шутку разволновался.
— Верно Гранит базарил, похоже, кто-то пронюхал. Найди их, Гошка, — попросил он, — иначе быть беде, чую я запах крови. Найди! — повторил он.
— Думаешь клюнет? — спросил сидевший за рулем «Таврии» мордатый парень.
— Сто процентов.
Молодой мужчина в темных очках, сидевший сзади, делал себе укол.
— Слышь, Кобра, — полуобернулся водитель, — ты же обещал больше не колоться.
— Это только для успокоения, — ответил очкастый.
— Государыня узнает, снова тебя запрут.
— Но ты, Буйвол, не сдашь? — Кобра закурил.
— Не люблю я дело с наркоманами иметь, — признался тот. — Не надежные они.
— Со мной будет полный порядок. — И кивнул на выехавшую на трассу светло-зеленую «Ниву».
— Потихоньку за ней двинемся. Потом, если что, поведут другие, — сказал водитель.
Марецкий вернулся с прииска.
— Попить бы чего. Где Анна?
— Тут такое дело… — Росомаха помолчал. — В общем, кто-то в Хабаровске внука Деда вспоминал. Кубинец разговор слышал. Дед послал Якута Басурманина и Анну…
— У них телефон есть? — быстро спросил Марецкий.
— Конечно.
— Дед, — заскочил в спальню Виктор, — это называется «покажет сам». Звони Анке, скажи, чтоб ехала к Прокофьичу. Быстро, пока они не добрались.
Дед побледнел и схватил сотовый.
— В Хабаровске убили Галина с женой, вроде как ограбление, только до того еще двоих пристрелили, — торопливо рассказывал Марецкий. — Мне Тумина звонила. Сын майора говорит, что дипломат отца забрали. А тут разговор про внука твоего. «Таврия» за «Нивой» Анны двинулась. Пусть Анна едет к Прокофьичу.
Услышав отзыв в сотовом, Дед затараторил:
— К Прокофьичу поезжай. Понятно? Потом все разжую и в рот положу! В общем, давай к Прокофьичу.
— Хорошо, — услышал он плачущий голос Анны. — А как же…
— Делай как говорю, кошка ты драная! — взревел Дед.
— А я с этими двумя потолкую, — сказал Марецкий. — Только попить дайте. Кваску Аннушкиного.
— Дайте ему термос, — велел Дед.
— А я, может, с вами? — подавая термос, спросил Росомаха.
— Я с тобой не то что в разведку, на рыбалку не пойду, — отрезал Виктор.
— Что-то я не понял, — удивился сидевший впереди Якут.
— Дед знает, что делает, — ответил державший руль узкоглазый амбал.
Анна посмотрела назад.
— За нами «Таврия» едет, — испуганно сообщила она.
— Тогда понятно, почему маршрут изменили, — кивнул Якут. — Как же Дед узнал о них?
— Да-да, — говорил по рации старший лейтенант милиции. — Я стажер, исполняю обязанности участкового. Останови «Таврию» и проверь документы. Да поосторожней, вполне возможно, бандюки.
— Менты, — усмехнулся Кобра. — Готовь ксивы, Буйвол. Ништяк тачку по доверенности взяли. Тормози.
— Так этих упустим, — кивнул на «Ниву» Буйвол.
Москва
— Лучше ей не дать улететь, — услышал в сотовый Филипп. — Просто так она не полетела бы. Кто-то звонил ей.
— Понятно. Но мне уже порядком все это надоело. Суеты много, а результат — ноль. Хотелось бы…
— Осталось немного, — перебил его мужской голос.
