Оба знали, что смертный приговор Фуше мог уже дойти до Лондона.
— Трудные времена для Сулье.
— Да. Мы пока не имеем никаких сведений о Леблане. Возможно, он уже в Лондоне. Теперь смотрим налево. — Там стояла телега с лошадью. Киркомотыги, лопаты и горы кирпича загромождали тротуар. Два человека, совершенно в неурочный час, ремонтировали кирпичную стену одного из домов. — Наши местные царские агенты.
— Я учу русский. Хотя они еще не вторглись во Францию, но я хочу быть готова.
— Думаю, твоя память очень способствует изучению языков. Итак, кто у нас еще? Французские роялисты на Брэдли-стрит, две или три группы, в основном следят друг за другом. Роялистов трудно различить. Порой они даже сами не уверены, что они роялисты.
— Больше никого? — Анник чувствовала усталость. Просто невероятно, что ею интересуется столько людей. Извращение какое-то. Они не могли знать, что она носила в голове.
— Еще один. На углу. Видишь мусорщика? Это человек Лазаруса.
— А-а, Лазарус… У которого Эйдриан собирается ночью что-то украсть. Я не знаю это имя.
— Лазарус не политик. Он управляет преступниками этого города, занимается драгоценными предметами. Он продаст твои знания вместе с тобой, за самую высокую цену. — Рука Грея сжала ей плечо. — Ты быстро ему все расскажешь. Он… профессионал.
— Интересное соседство. — Грей привел ее сюда, чтобы напугать. Пусть узнает, что преуспел, он это заслужил. — Они все ломают голову, почему я в вашей штаб-квартире, красиво одета и гуляю на свободе. Именно этого вы добиваетесь, не так ли? Показать им, что не причинили мне вреда?
— Сулье вздохнет с облегчением.
— Не будьте пренебрежительным. Сулье покупал мне пирожные на бульваре Сен-Мишель, еще когда носил меня на плечах. Он повел меня в оперу, когда мне было восемь. Я надела белое платье с голубым поясом. Он научил меня вскрывать замки. Ему не доставит удовольствия меня убить.
В течение часа Сулье узнает, что она здесь. И появится вопрос, не стала ли она предательницей. Грей сделал это умышленно. Ловкий ход.
— Пойдемте в дом. Я замерзла.
Римз еще кричал и бил кулаком по столу, используя английские слова, которые она пока не выучила. Не глядя на него, Анник заняла свое место за столом рядом с Гальба и положила на колени салфетку.
— Вернулись? Хорошо! Ваша еда стынет.
— А полковник уже повторяется, — милостиво добавил Эйдриан.
Римз повернул к ним голову, как разъяренный бык:
— Она идет со мной! Немедленно!
Анник была уверена, что полковник не мог отдавать приказы Гальба. Почти уверена. Ну почему она не потрудилась лучше узнать британцев?
Гальба не повысил голос:
— Юрисдикция неясна. Садитесь, полковник. Давайте не будем ссориться из-за одного французского оперативника, чья полезность еще под вопросом.
Анник постаралась выглядеть как некто, чья полезность тоже находится под вопросом.
— У военной разведки приоритет. Черт возьми, она моя, пока я с ней не закончу! — Оглядев ее, Римз яростно сжал пальцы. Он уже точно представлял, как будет ее допрашивать.
— Ваша организация получит доступ ко всем нашим документам. Но мадемуазель останется с нами.
— Я говорю…
— Это Англия, полковник. — Грей шагнул к нему. — На этот раз за вашей спиной нет вооруженных людей. — Он сделал еще шаг.
Римз отступил. Только на шаг. Но все заметили, что он дрогнул, как собака перед волком. Все знали, что он боится Грея.
— Проклятие! — Повернувшись, он грохнул кулаком по столу перед Гальба. Серебро зазвенело. Бокалы подпрыгнули. — Лучше возьмите себе другую красивую шлюху для своих игр! Вы узнаете, что у меня есть власть забрать ее!
Полковник вышел не оглядываясь, и юный Джайлс молча побежал за ним, чтобы отпереть ему двери.
— Он свое получил, — дружелюбно заметил Дойл. — Надеюсь, ты ничего из сказанного им не слышала, Мэгги, потому что это было невежливо.
— Ядовитая маленькая тварь. — Леди Маркем, она же Мэгги, пригубила вино.
Анник медленно выдохнула. Она чувствовала себя так, словно была сделана из древней бумаги, которая сейчас от прикосновения рассыплется и ее унесет ветром.
— Римзу выпадает мало шансов изводить красивых шпионок. Он страшно разочарован, — сказал ей на ухо Эйдриан и взял ее за руку. — А для нас это обычное дело. Мы плохо обращаемся с женщинами большинство дней недели. Вот почему я держу твою руку, когда тебе хочется, чтобы это Грей… наконец он появился.
