— Там не комната для пыток. — Грей был раздосадован. — Слева — мастерские. На другой стороне — хранилища. Полные бумаг. Никакой подземной темницы в доме нет. Я не Леблан.
— Конечно, вы более хитроумны, чем он. Намного хитроумнее.
Анник обхватила себя руками, чтобы унять дрожь. Грей открыл последнюю дверь справа и первым вошел в комнату. Она понятия не имела, что ее ждет, но все-таки не могла представить, чтобы Грей причинил ей боль. Или Роберт. Кем бы он ни был.
— Вы не настоящий. — Она стояла в пустом коридоре. Но бежать некуда. — Я рву сердце на части из-за обманщика. Марионетки. Я как девочка из сказки, влюбившаяся в фигуру на башенных часах. Порой я считала себя очень умной, но я глупа даже больше, чем грязна.
Он вернулся к двери. У него было лицо Роберта, но это не Роберт.
— Я не фигура на часах.
— Да. Вы не существуете. Вы ничто, месье Грей. Вы призрак, тряпка, хлопающая на ветру.
— Я Роберт Грейсон Монклер Фордем. Все, что я вам говорил, — правда. Мои родители, братья и сестры, дом в Сомерсете, озеро с форелью, пони, которого я научил трюкам. Я двадцать шесть лет был Робертом Фордемом. До существования Грея.
— Вы лгали мне. Вы до зубов набиты ложью.
Он улыбнулся, продемонстрировав эти зубы.
— Тогда мы с вами пара. Вы еще боитесь?
— Конечно, боюсь. Я не слабоумная, чтобы не бояться.
— Вы уже в безопасности. Вы знаете, что я не трону и волоса на вашей голове. Входите.
Он взял ее за руку и втянул в комнату, где, к ее удивлению, оказалась ванна. Сияющая, чистая, роскошная и поразившая Анник больше, чем если б это была темница.
— Ванна, — глупо сказала она.
— Так оно и есть. Надеюсь, вы сочтете ее бесконечно успокаивающей.
— Я не хочу успокаиваться. Я хочу бежать.
Он засмеялся. Он предал ее, заманил в этот дом, сделал пленницей и теперь смеялся над ней. Он совершенно бессердечный, как фигура на башенных часах.
В комнате, обшитой панелями, было два арочных окна, тоже с решетками. Сквозь матовые стекла Анник не могла ничего увидеть, но, судя по расположению солнца, окна выходили на юг. Красный турецкий ковер покрывал черно-белую плитку. В камине только начинал разгораться огонь, рядом с ним стояло высокое зеркало на подвижной раме, в котором отражалась комната. Ванна оказалась большой, с высокими бортами овальной лоханью блестящего красно-коричневого цвета. Из стены выходили странные трубки с пробками на них.
— Выглядит как дорогой бордель, за исключением этого. — Анник жестом указала на трубки. — Похоже на часть пивоварни, которую я видела однажды в Мюнхене. Что вы с этим делаете?
— Лохань для мытья. Вы что, думаете, я варю тут заключенных в кипящем масле? — Грей открыл краны. Потекла вода, это было логично, хотя она не понимала, как ее греют. — Мой палач тренируется по средам на мелких животных. Так что вам придется иметь дело со мной. Если интересуетесь насчет воды, то за стеной находятся кухонная плита и бак с горячей водой. У меня хитроумный водопровод, чтобы слуга не бегали туда-сюда с ведрами.
Слуги, которых можно подкупить. Они подумали обо всем.
— Понимаю.
— Я и не сомневался. Ванна за минуту наполнится, а вы пока разденетесь. — Грей дрожал от страстного напряжения.
Внутри у нее росло ответное напряжение.
— Вы думаете, что между нами все так просто? Вы скажете, и я разденусь?
— Я думаю, что между нами все чертовски сложно. И всегда так было. — Он закрыл краны и попробовал воду. — А почему?
Подойдя к ней, он повернул ее лицом к зеркалу.
— Будем делать все постепенно. Шаг за шагом. — Он стянул с ее плеч шаль и бросил на пол. — Это первый шаг.
— Зачем вы это делаете? Почему?
— Раздеваю вас? Безрассудство. Сумасшествие. Если вы хорошенько посмотрите на меня, то увидите, что я готов взорваться. Теперь снимем платье. Это следующий шаг. Сколько же узлов тут надо развязать. Остановите меня, если у вас есть возражения.
— Я даже не знаю, чего вы от меня хотите.
— Вы это поймете, вы же умная девушка.
— Я не имею в виду сейчас, здесь. Я имею в виду…
Анник сделала ошибку, посмотрев в зеркало. Оно показало ей совершенную оборванку с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами. Роберт тоже был в зеркале. Его пальцы, словно шелк, касались ее спины, расстегивая платье.
