— Не буду.
Анник подождала немного, затем продолжила:
— Я никогда раньше не хотела мужчин. Ни одного. Это серьезный моральный недостаток — хотеть двух мужчин. Не знала, что я женщина такого сорта.
— Нет. — Кратко, сухо, без сентиментальности. — Вы ничего такого не сделали. Забудьте.
Контрабандист смотрит на обстоятельства просто.
— Интересная философия и, вероятно, правильная. Вы должны оставить меня, Роберт. Вы исполните свой долг совести, когда я перейду Лондонский мост. Иначе я вряд ли сумею устоять.
— Я не собираюсь к вам прикасаться. И я достаточно силен, чтобы отбиться, если вы забудетесь.
Анник не засмеялась, потому что это бы только поощрило его.
— Если я проживу очень долго, лет до ста, тогда я, возможно, пойму отношения мужчин и женщин. Пока что я знаю одно. Не важно, прикасаемся мы друг к другу или не прикасаемся. Нам этого уже недостаточно. Завтра мы все закончим. Полагаю, для вас тоже нехорошо быть в таком положении.
— «Мужчины умирают время от времени, и черви едят…»
— «Но не ради любви». Я теперь меньше уверена в этом, чем две недели назад, когда моя жизнь была несравнимо проще. Я не думаю, что умираю. Но с ума сойти могу.
— Я рискну. — Он не смеялся над ней, хотя в глазах таилась насмешка. — Я надежно устрою вас в Лондоне. Мы уже столько прошли вместе!… Что значит еще один день?
Он постарался, чтобы это выглядело разумным. Знал ли он, как ему легко убедить ее в чем угодно?
— Порой мне очень не хватает матери. — Она без труда говорила ему правду. Явный признак, насколько он был для нее опасен. — Прошло шесть… нет, пять недель с ее смерти. А я продолжаю думать: я расскажу ей это или я спрошу у нее то. И потом вспоминаю, что никогда больше не увижу ее. Маман знала о мужчинах все. Она была очень мудрой. Она бы сказала мне, чтоб я вообще ни часу не оставалась с вами.
— Я не собираюсь вас обижать, Анник.
Она не могла удержаться от смеха, хотя жевала сосиску.
— То же самое говорил мне он. Человек во Франции, который был недобр ко мне и кого я до известной степени любила. Знаете, вы немного похожи на него.
— Правда?
— У вас фигуры похожи. Он даже больше, чем вы, и очень сильный. Хотя вы тоже сильный, конечно. Но вы разные по характеру. В нем совершенно нет мягкости. Впрочем, таким и должен быть человек его положения. И он старше вас.
— Старше? — Роберт изумленно смотрел на нее.
— Он главный в своей работе. Должно быть, он лет на восемь — десять старше вас. Он чрезвычайно решительный, хотя вы тоже, но он совсем не так приятен. Еще он не пахнет рыбой. Это из-за вашего свитера, красивого, искусно связанного, только нуждающегося в стирке…
Пуля свистнула мимо. Задев ее волосы, как муха.
Рефлекс бросил ее плашмя на землю. Она тут же отползла в сторону. Ни деревьев. Ни кустов. Чистое поле. Укрыться негде. Ничего, кроме темноты, не может ее защитить. Она слышала, как Роберт откатился от костра.
Человек встал из темноты, силуэт на фоне звезд. Первый выстрел мимо. Сунув за пояс разряженный пистолет, он тут же достал второй.
Анник откатилась назад. Ее нож был под юбкой. Не достать. Человек прицеливался. Ствол пистолета следовал за ней.
Бежать не имеет смысла. Она перекатилась в сторону. Боролась с подолом юбки. Слишком медленно. Последний миг жизни, не успеть. Наконец в ее руке нож. Выбрала свою мишень. Бросила.
В ночи грохнул выстрел. Яркая вспышка. Она не чувствовала, куда ранена. Возможно, и в самом деле умирать не больно.
Нет. Она просто дура. Человек снова промахнулся. Пусть он и ходячий арсенал, но в данный момент безоружен. Ее руки были умнее, чем она, и уже ощупывали землю в поисках камня. Нашли. Она вскочила, готовая к броску.
Темная фигура сложилась пополам. Он упал неуклюже, как будто его душа уже покинула тело. Подходя к нему, Анник не сомневалась, что найдет его мертвым.
Роберт пробежал мимо абсолютно бесшумно, с пистолетом в руке. Она даже не знала, что у него есть оружие. Склонившись над лежавшим человеком, он поднял за волосы его голову и тут же отпустил.
Потом выпрямился и посмотрел на нее:
— Вы не ранены?
— Пуля меня не задела. Он мертв?
