— Шнурок? Мне следовало увидеть его. Умная девчонка сделала гарроту.
— Можно сказать, я добился цели. Она перестала бороться. Знаешь, сколько мне пришлось делать больно этой женщине, пока она сдалась?
Дойл отпустил копыто.
— Я знаю тебя, Роберт… сколько уже?
— Лет десять.
— Вот именно. — Дойл взялся за следующее копыто. — Ты пришел из армии, а не поднимался по служебной лестнице в разведке. Проработай ты хотя бы год действующим агентом, ты бы знал, насколько опасна наша красивая маленькая Анник. Ты бы забыл про ее грудь и делал то, что обязан делать. Тогда бы на следующее утро ты ел обильный завтрак.
— Я позавтракал, — раздраженно ответил Грей.
— Но тебя это беспокоит. Ты ведешь себя как джентльмен и потому едва не погиб. Ты перестал быть джентльменом в тот день, когда пришел в разведку.
— Отлично! В следующий раз ты ударишь ее, а я дам тебе совет.
Анник засмеялась какой-то шутке Эйдриана. Раздался мелодичный, журчащий звук, словно вода, льющаяся из фарфорового кувшина. Обычный звук, хорошо знакомый, расслабляющий.
— Люди Леблана могут нагрянуть сюда в любую минуту, а она сидит и хихикает.
Дойл проследил за его взглядом.
— Это, друг мой, полнейшая выдержка. Она спасает свою жизнь. В Европе нет места, где эта девушка могла бы спрятаться.
— Леблан хочет убить ее. Это не имеет отношения к планам Альбиона, он скрывает какие-то личные секреты. Тебе что-нибудь известно?
Дойл покачал головой:
— У Леблана это может быть что угодно. Он тот еще ублюдок.
— Что делает Фуше?
— Как раз сейчас удивляется, почему один из его агентов не представил ему отчет. — Никто лучше Дойла не разбирался в работе французской разведки. Он знал, что, например, Фуше не позволит Леблану убить Анник, пока не выяснится, где планы Альбиона. Но слепая она для него бесполезна. Тайная полиция держит бордель в Фобур-Сен-Жермен. Он пошлет ее туда работать вместе с другими девицами.
Грей почувствовал во рту неприятный привкус.
— Гиблое место. Она знает?
— Обязана. Фуше пытался сделать из нее шлюху с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать лет. Мать умерла. Ее старый учитель Вобан тоже умер. Сулье бы помог ей, он достаточно влиятельный, и она была его любимицей, еще когда пешком под стол ходила. Но Сулье обосновался у нас в Лондоне. Все, кто мог защитить Лисенка, мертвы или бежали за границу. Фуше отправит ее в бордель.
— Жестоко даже для французов.
— Фуше не злобствует. Он старомоден и не любит агентов женского пола, считая, что они годятся только для работы в борделе. — Дойл подтянул подпругу. — Есть мужчины, которые не прочь переспать со слепой девушкой.
— Черт!…
— Мы все знаем опасность нашего участия, — бесстрастно сказал Дойл, вытирая руки. — Но для женщин это еще хуже.
Да, для женщин это могло быть намного хуже. Грей не любил посылать на задания своих агентов женского пола.
Ворота были раскрыты. Ленты перистых облаков и серая дымка на западном горизонте предсказывали погоду на завтра и послезавтра. До побережья они доберутся под дождем, и там их будут ждать люди Леблана.
— Я уверен, что из Марселя она направлялась в Англию, — сказал Грей. — Единственное место, где Леблан ее не достанет.
— Имеет смысл. Леблан с одной стороны, Фуше — с другой. Убежища во Франции нет. Она направлялась за помощью к Сулье.
— А вместо этого попала к нам. Она наша. — И подумал — она его.
Дойл улыбнулся:
— Мы сами добыли маленького французского агента. Держу пари, она просто набита секретами. Теперь она будет иметь дело с нами. Выбора у нее вообще нет.
— Скоро она это поймет, — ответил Грей. Он заберет ее в свою штаб-квартиру на Микс-стрит. Там она в безопасности, там у него будет время покопаться в ее сложной памяти. Она скажет ему все, что он хочет узнать. — Она уже привыкает к этой мысли.
— Правда? Значит, я не должен беспокоиться, что она удавит меня куском веревки, который сумеет подобрать?
— Если ты не повернешься к ней спиной.
— Я буду осторожен, — хмуро сказал Дойл.
Грей опять взглянул на террасу. Эйдриан сидел за деревенским столом, опираясь на локти, как будто всю ночь пьянствовал. Анник сидела, опустив глаза, как будто о чем-то думала. Хотя она вытягивала пальцы, когда собиралась взять какую-нибудь вещь, но это было медленное, изящное движение, без неуверенности или неловкости. Эйдриан не выглядел раненым. Анник не выглядела слепой.
