— Вы не пострадали?
Он мог ожидать чего угодно, только не этого.
— Не пострадал?
— От гарроты. Ею опасно пользоваться. Я боялась убить вас. Но у меня не было выбора, и я рискнула.
Какая-то безрассудная логика. Он сел на кровать и сунул руку под одеяло, чтобы нащупать ее плечо. Она не прореагировала. Могла не заметить.
— Ты рискнула?
— Когда не вышло с подсвечником, осталась только гаррота. Я была почти уверена, что не убью вас, но тут всегда есть большая доля риска.
Спокойный тон был очередной ложью. Он знал это, даже не видя ее лица. По мелкой дрожи, говорившей о страхе, истощении, нечувствительности. Шок. Он видел это у людей после сражения, у заключенных при допросах. Надави на человека посильнее, и он становится бесстрастным, почти неосторожным. Анник дошла до такого состояния.
— Доля риска, — сказал он.
— У меня нет опыта. Я лишь однажды испробовала гарроту на Рене, когда он учил меня в кухне Франсуазы. Но он так ужасно не боролся со мной, как вы. Полагаю, из-за хорошего фарфора. Ей бы не понравилось, если б мы разбили ее посуду. — Она вытащила руку из-под одеяла и потерла лицо. — Рене думал, что я могу стать опасной, потому что была маленькой. Он научил меня другим смертельным приемам, но я ими ни разу не пользовалась. — Она вздохнула. — Не следовало пробовать гарроту. Я оказалась неловкой, только разозлила вас и причинила боль.
Ну, с гарротой у нее все в порядке. Она потеряла самообладание, потому что не хотела его убивать.
— Я не пострадал.
— Наверняка пострадали, но как мужчина вы не желаете в этом признаться. Хотя очевидно, что я не сломала вам шею, чего так боялась. Скажу честно, я бы не стала жалеть, если б даже вы серьезно пострадали, вам не следовало так со мной обращаться. Низко заманивать женщин в ловушку, похищать их, везти через всю Францию и заставлять их носить вульгарные ночные сорочки только потому, что вы им не верите.
— Такова наша профессия.
— Мне время от времени об этом напоминают. — Анник пожала плечами. — Вам незачем держать меня. Уверяю вас, я совершенно подавлена.
— Да, покорны, как овца. — Грей чувствовал напряжение под рукой, лежавшей на ее ключице. И оно его очень интересовало, ее тело выдавало ему секреты.
— Вы скептик. Конечно, это ваша профессия. И все же печально, что вы не можете доверять простому объяснению, какое предлагаю вам я.
— Простому?
Не было конца лабиринту в душе Анник Вильерс. Но он разберется в ней, дайте время. Он уже разгадал одну из загадок ее лжи. Он был почти уверен… Ведя пальцем по ее плечу, он чувствовал испуганную настороженность, как будто гладил новорожденного жеребенка, который еще не знал человеческого прикосновения.
Как он сумеет убедить себя, что эта женщина не захватана мужскими руками? Эйдриан сказал, что она не проститутка, а Эйдриан никогда не ошибался насчет женщин.
Сколько у нее было мужчин? Наверняка не много. Учителя не готовили ее к подобным ситуациям хотя бы для того, чтобы она могла убедительнее играть роль мальчика. Их ошибка. Это сделало Анник уязвимой. Болезненно уязвимой от незнания. Он использует это против нее, рано или поздно.
— Даже не представляю, что с вами делать, Анник.
— Отпустить меня?
— Нет. Только не это.
— Я не рассчитывала, что вы согласитесь. Хотя было бы лучше для нас обоих, если бы я встала с этой кровати и спокойно ушла в ночь. Вам незачем удерживать меня.
— Что произошло в Брюгге? — Он почувствовал, как ответила ее кожа. Она знала. — Вот почему я вас удерживаю. Попытайтесь верить мне, лучше мне, чем Леблану.
— Надеюсь убежать от вас обоих, — вздохнула она. — Всегда есть шанс. Даже сейчас.
— Может быть. Вы же мастер. — В своей шпионской сети он мог по пальцам сосчитать агентов уровня Анник. Шпион, подобный ей, стоил кавалерийской дивизии. — Это еще одна причина не позволить вам уйти.
— Я знала нескольких мужчин вашего типа. Ни один из них не поддавался убеждению. Мы с вами зашли в тупик. Что вы намерены со мной делать?
— Будь я проклят, если знаю. Отвезти в Англию и там, возможно, решить. К тому времени мы станем лучше понимать друг друга.
— Я имею в виду — что вы намерены делать сегодня? Теперь я съедаю жизнь очень маленькими кусочками, месье.
