— А ты не борись. В старости мы будем ковылять по тропе к реке, падать на скамейку и наблюдать, как наши внуки играют в грязи. Мы вспомним, как занимались на этой скамейке любовью. И у реки. Может, и в реке, какой-нибудь душной ночью.
— Я никогда не думала о старости.
— Пора бы. Старься со мной. — Когда он так обнимал ее, она почти верила в его мечты.
— Одной рукой вы меня отпускаете, а другой удерживаете. Мне это не нравится. Как-то нечестно с вашей стороны.
— Да, я нечестный.
— Вы не можете уйти в отставку, мой Грей. Весной Бонапарт не приплывет в Англию, это я сделала, но когда-нибудь он появится. Вы не можете оставить свой пост. Вы один из хранителей этой страны.
— Так же, как и Дойл. Пусть он посидит в душном офисе и побудет какое-то время главой подразделения.
Его руки занимались ее телом. Прошло несколько часов с тех пор, как она была с ним в постели, а тело еще помнило.
— Но вы лидер. Вы держите этих опасных людей в своих руках, защищаете их, они всецело доверяют вам, и вы за них в ответе. Но вы не слушаете. Вместо этого вы меня соблазняете.
— Пытаюсь.
— Вы совершенно лишаете меня способности думать.
— Неужели?
— Вы пользуетесь моей слабостью.
— Звучит многообещающе. Ты собираешься выйти за меня?
— Это не так просто.
Приподнявшись на локте, он взглянул на нее. Его лицо, освещенное луной, было серьезным и решительным.
— Это просто. Не легко, но просто. Даже в Уэльсе или в Индии тебе придется выбирать — Франция или Англия.
— О, я выбрала. Я должна бороться против Наполеона, это у меня внутри. Но брак… тут дело в преданности. Я не могу быть англичанкой, даже для вас. Я не могу сказать все, что знаю. У меня слишком много старых друзей…
— Ты думаешь, я потребую этого от тебя?
— Вы британский шпион, и вполне резонно, что вы…
Он коснулся пальцами ее губ.
— Я не владею душами своих агентов. У Эйдриана есть француженка, о которой, как он думает, я не знаю. И Дойл наполовину француз. Его кузенов полно во французской тайной полиции. Ты справишься. — Он гладил ее, пока юбка не поднялась до бедер.
— Иногда цыгане лежат, как мы сейчас, на земле с небом над головой. Я выйду за вас.
— Сейчас? Этим утром? В Сент-Одране?
— Да. На все — да.
— Хорошо. — Он удовлетворенно вздохнул. — Мы едем в Уэльс?
Его руки соблазняли, манили, обещали, унося ее последние мысли.
— Не… сейчас. Мы собираемся заняться любовью, не так ли? Думаю, развратно делать это в парке.
— Разве? — Грей, как и обещал, не позволил ей замерзнуть.
