— А смертный приговор Фуше?
Сулье отмахнулся:
— Можете считать его аннулированным. Он должен был прекратить утечку секретов. Теперь для этого слишком поздно.
— Хорошо. Тогда я отменяю свои, — ответил Грей.
— Мы не убиваем агентов друг друга, вы и я. — Сулье встал, тяжело опираясь на трость. — Слишком много крови на шахматной доске Игры. Мы уже не отличаемся от жестоких военных, которые усеяли поля Европы телами несчастных молодых людей. Анник, поцелуй меня и уходи. Наши отношения стали настолько запутанными, что даже француз не может их распутать. Позаботься о том, чтобы нам больше не встретиться, раз мы теперь враги.
— Я постараюсь вас остерегаться, Сулье. — Она поцеловала его в щеку, как делала уже тысячу раз. — Я буду по вам скучать.
— Иди с Богом. Он сейчас не моден в Париже, но в свое время, несомненно, вернется. — Он вздохнул. — Пожалуй, я еще раз подумаю обо всем этом и выпью бокал вина перед тем, как лечь спать.
Карета, принадлежавшая британской разведке, ждала их перед очаровательным городским домом Сулье.
— Я не знаю, как себя чувствую. — Анник сидела рядом с Греем. В этот момент ей было не важно, куда они ехали. — Странно, что Леблан уже не пытается меня убить.
На переднем сиденье лежал сверток с черной шерстяной одеждой. Когда Грей развернул его, это оказался длинный шерстяной плащ, какие носят сельские женщины. Он заботливо укутал ее, и лишь теперь она заметила, что до сих пор дрожит.
— Я дрожу, как заварной крем. Я совершенно бесхарактерная.
— Я не виню тебя. Этот человек — холодный, расчетливый ублюдок.
— Не возражаю, чтобы Фуше убил его. Отличная мысль.
— Я имел в виду Сулье, — сухо ответил Грей.
— Сулье? Но ведь он предстанет перед Фуше и будет рассказывать ему сказки, чтобы спасти мне жизнь. Он рискует своей карьерой и, возможно, собственной жизнью. Вы не должны винить его за то, что он со мной не деликатен. С агентами не деликатничают.
— Но и не сводничают. Это первое, чему нас учат в разведшколе. Не спорь. Возьми. — Грей протянул ей маленький тяжелый мешочек, и, открыв его, она сунула туда руку.
— Здесь куча денег. — На ощупь Анник не могла определить достоинство английских монет, но их было много.
— Не хочу, чтобы ты потерялась на улицах без гроша в кармане. Еще в ящике стола у меня лежат три фунта и шесть пенсов. Когда-нибудь я их верну тебе.
— А-а, это. Я украла их у Анри, если помните, так что я не знаю, мои они или нет. С деньгами всегда трудно определить.
— Неужели? — Он дважды стукнул рукой по крыше. — Если не возражаешь, мы здесь выйдем.
Карета остановилась.
— Вы меня отпускаете?
— Конечно. — Он спрыгнул, не касаясь ступеньки, потом взял Анник за талию и поставил, на землю.
Это была тихая, респектабельная улица с рядом богатых домов, темных и молчаливых перед рассветом. Даже кошки еще спали. В тишине слышалось только дыхание лошадей и металлическое щелканье копыт. Если Грея и сопровождали его люди, они были незаметны.
— Вы позволяете мне уйти с планами Альбиона в моей голове. — Ее не впервые ставило в тупик поведение Грея. — Как вы понимаете, я не возражаю, но это выглядит непоследовательным.
— Главное, французы теперь думают, что планы у нас, остальное уже вряд ли имеет значение. Это должно их остановить, и весной они не окажутся на пороге нашего дома.
Закрыв дверцу, он стукнул по боку кареты, и та укатила. Пока Грей надевал плащ ей на плечи и завязывал его у шеи, Анник слушала удаляющийся грохот колес по булыжникам.
— Ты сделала то, ради чего приехала в Англию.
— Да. — Только она приехала в Англию не ради того, чтобы влюбиться, но сделала это. И сделала плохо.
— Кент пока в безопасности. Не имея планов, я не могу использовать их против Франции. Она тоже в безопасности. Пат.
— Именно так.
Похоже, Грей не сердился на нее. Откинув ей волосы со лба, он заправил их за ухо.
— Ты выиграла.
В темноте Анник не могла различить выражение его лица. Были одни тени да его нежные руки. А нежность — не любовь.
— Покидая вас ночью, я не хотела уходить. Но у меня не было выбора. Ставкой были многие жизни.
— Я знаю. Наконец ты свободна, никто не попытается тебя убить. Что ты будешь делать теперь?
