— Есть кое-что еще. Вы не знаете…
— Я все исправлю. Лисенок, такое уже случалось много раз. Франция — не карточный домик, она не рухнет, когда пойман агент. Отменят несколько операций. Кое-кого из агентов переведут, дадут ему другие имена. Я развлекаюсь, посылая некоторых зажиревших коллег работать прикрытием. Это не принесет им вреда. Мы становимся благодушными. Теперь мы будем усердной домохозяйкой и выметем пыль из наших углов.
Планы Альбиона — государственная измена, ее не прощают. Сулье получит приказ, который даже он не сможет игнорировать.
— Я отвезу тебя в Париж, и ты будешь унижаться перед Фуше, что доставит ему удовольствие. Ведь ты красивая девочка. На время он даст тебе самую неприятную работу, чтобы ты доказала свою преданность. Год. Может, два. Послушай меня. Ты это сделаешь. Привыкнешь и будешь жить. Это легче принять, если ты перейдешь к работе не прямо из постели своего любовника. — Анник вздрогнула, и он коснулся через стол ее руки. — Я не сделаю ничего такого, что запятнает твою память о Грее, но промежуточный эпизод закончился. Ты поступила глупо. Теперь будешь разумнее.
Она убрала руку.
— Я не стану работать шлюхой для Фуше.
Вздохнув, Сулье отвернулся и прикрутил фитиль лампы.
Он был элегантен даже в маленькой домашней гостиной.
— К сожалению, твоего согласия не требуется. Я сделаю все, что смогу, чтобы это было терпимым. Но это болезненно для нас обоих. Взамен ты расскажешь мне, почему Леблан так ненавидит тебя, что просто свихнулся на этой почве. Что им движет?
Она чуть не сказала — алчность и злоба.
— Кто знает? У него много неприятных замыслов.
— Разумеется. Но замыслы не приводили его к искушению убить тебя, даже когда в двенадцать лет ты могла любого довести до умопомрачения. Почему сейчас?
Ей нечего было сказать. Это ее смертельный танец с Лебланом. Они держали друг друга за горло. Она ни в чем не обвиняла его. А он будет молчать о Вобане и том дне в Брюгге.
Сулье не сводил глаз с ее лица.
— Никаких предположений? Нет? Это интересно. В чем дело? — Вошедшая служанка что-то тихо прошептала ему на ухо. — Как быстро распространяются слухи в этом Лондоне. Тебя нашли.
— Леблан?
Он явился убить ее. Заберет ее из этой гостиной на улицу и там убьет.
— Ты выглядишь раненым олененком, Анник. Я не позволю ему запятнать мои дивные ковры твоей кровью. Вместо этого я поинтересуюсь у него, почему он совершает немыслимые глупости в моем островном королевстве. — Он снова выслушал служанку и тихо отдал приказ. — Леблан только первый из наших утренних посетителей. Вслед за ним явился твой любовник, Грей.
Значит, Грей нашел ее. Она почувствовала невыразимое облегчение. Но это не спасение. Это неимоверная путаница.
Трость Сулье очертила на полу круг.
— Забавно. Я должен впустить Грея в этот дом. Я — открытый агент в Англии, здесь с его молчаливого согласия, поэтому должен вести себя прилично.
— Вам лучше отослать его. Грей опасен.
— Я знаю. Но возможно, он сумеет просветить меня насчет замысла Леблана, если это не интересует тебя.
Входная дверь хлопнула. Анник старалась представить, что случится, когда встретятся три мастера шпионажа, и не могла. Видимо, она умрет от руки Леблана. Она не знала, что ей делать.
Потом в комнату вошел Леблан, и она от ужаса вообще перестала думать.
— Жак, вы снизошли до визита ко мне. — Голос Сулье заметно похолодел, и его люди сразу насторожились. — Проходите. Бабетта приготовит кофе и для вас. Но если вы предпочитаете вино…
— Я пришел за Анник. Передайте ее мне, и я уйду.
Правую руку он прижимал к груди. Значит, она еще болит. Лицо выглядело нездоровым на фоне темного английского сюртука. Хотя не только боль делала его бледным. Он был очень испуган. Боялся Грея? Или думал, что она уже рассказала о случившемся в Брюгге? Он должен знать, что она не предаст Вобана.
— Сегодня вы что-то неразговорчивы, Жак, — задумчиво произнес Сулье. — А мы должны многое обсудить. Во-первых, нападение на штаб-квартиру британской разведки…
— У меня нет времени болтать со стариком. Я — офицер первого консула Франции. Я не занимаюсь ублажением английских шпионов. Когда угрожают Франции, я действую. Я…
