Грохнул выстрел. Жар коснулся ее щеки. Анник была на полу, лицом вниз, не помня, как она упала. Пороховой дым плыл в воздухе. Она не чувствовала боли, только холод и страх.
Яростная драка. Упал стул. По ковру запрыгал пистолет. Сулье вскочил на ноги, его трость оказалась тонкой шпагой. Охранники уже стояли перед ним, как щит.
Леблан выхватил нож. С быстротой молнии Грей кружил, нанося удары ногой и кулаками. Французский бокс. Она не знала, что Грей боксер. Леблан пошатнулся и с криком прыгнул на Грея.
Оба рухнули. Упала лампа, за ней тарелки. Анник не могла бросить нож в сплетение тел дерущихся мужчин. Охранники, идиоты, не вмешивались. Леблан взмахнул ножом. Грей перехватил его руку. Нож клонился то вперед, то назад и, в конце концов, упал к ногам Сулье. Кулак Грея завершил драку. Окровавленный Леблан безвольно лежал на полу. Анник присела рядом с Греем, держа в руке так и не использованный нож. Грей не ранен. Ни малейшего повреждения. Охранники бросились к ним, не зная, кого хватать.
— Ив, помоги Леблану подняться, — раздался спокойный голос Сулье. — Вот так. Продолжай ему помогать. Месье Грей, я невыразимо благодарен. Анник, моя дорогая… ты не ранена? Вижу, что нет.
Она встала, но дрожала так сильно, что оглянулась, ища, за что бы ухватиться. На шелковой желтой обивке стены позади нее пуля проделала аккуратную круглую дырочку, черную по краям.
Леблан висел в неумолимой хватке охранника и выглядел… ничтожным. Всего лишь худой, отвратительный человек в помятой одежде, с кровоточащим носом. Где важный французский шпион? Где пугало ее детства?
Словно издалека Анник услышала свой голос:
— Вобан умер. Я не знала.
Сзади подошел Грей:
— Я бы сказал тебе. Я думал, ты знаешь.
В голове у нее шумело. Так странно. Теперь она знала все. Это же очевидно.
— Вобан умирает. А через неделю карета Маман невероятным образом падает с высокой скалы. В тот день я должна была ехать с ней.
— Боже мой, — пробормотал Грей.
Она с яростью смотрела на Леблана.
— Настолько трудно было убить меня, что ты решил убить Маман? Или ты думал, я поделилась секретом с ней?
— Я не знаю, что ты имеешь в виду. — Леблан отвел взгляд. Он был виновен. И напуган.
Он убил Маман…
Бросив нож, Анник пошла на него с голыми руками. Он задергался, когда ее руки сомкнулись на его горле. Она разорвет его на части. В клочья. Она боролась с охранниками, которые оттаскивали ее от Леблана. Она боролась с Греем, когда он завел ей руки за спину, не позволяя вцепиться ногтями в Леблана.
— Перестань, — донесся до нее голос Сулье.
— Я убью его! — Она пнула Грея. — Убью пятьдесят раз. Убийца! Преступник. Тварь!
— Она лжет. Не слушайте ее. Все это ложь.
— Пока она только обещает вас убить, — произнес Сулье. — И я почти склонен ей это позволить. Но сначала мы послушаем, что она хочет сказать. Успокойте ее месье Грей иначе она поранит себя.
Она сотрет этот кусок грязи с вселенной. Превратит его в пыль.
— Сын шлюхи! Убийца!
— Хватит, Анник. Скажи мне. — Грей не давал ей шевельнуться.
Его запах, его уверенность привели ее в чувство. Ярость стихала, оставляя внутри пустоту. Она привалилась к нему, замерзшая, больная, тяжело дыша.
Вобан умер. Он никогда больше аккуратно не сложит ее донесение, не кивнет, не скажет перед всеми: «Хорошая работа». Не добавит воду в ее стакан с вином, как будто она еще ребенок. Никогда. Никогда. Ни Вобана. Ни Маман. Все умерли. Слезы жгли ей глаза, боль душила ее. Грей крепко прижал ее к себе.
— Сейчас не время для этого, — напомнил Сулье. — Перейдем к делу.
Гнев утих. Из нее словно вынули сердце и душу. Она стала ничем, холодным ветром в женской оболочке. Анник попыталась оторваться от Грея, но тот не отпустил ее, повернув в своих объятиях так, чтобы она смотрела на Сулье.
— Я успокоилась.
— Хорошо. Я должен разобраться с Лебланом, расскажи мне правду об этом деле.
Правда. Как странно, что она может говорить правду в этой компании. Уже не было старика в каменном доме в Нормандии, зависящего от ее молчания. Вобан умер. Ничто уже не могло ему повредить.
— Вобан украл планы Альбиона. — Она увидела, как ее слова пронзили сердце Сулье.
