- Да, - согласилась Адриан. – Вы должны приехать к нам как-нибудь. Островная жизнь побалует вас.
- Мы действительно должны рассмотреть этот вопрос, Маргарет. Мы могли бы взять неделю «только для девушек» и слетать отдохнуть на остров.
Глаза моей матери засверкали от такой мысли.
- Мы на самом деле могли бы?
- Есть кое-что, что может помешать вашим планам – папа и Джеф, - сказала я.
- Время от времени мы с Вандой объединяемся и уходим в оппозицию, - ответила мне мама и чёкнулась своей чашкой с чашкой Ванды. – Я думаю, что это может быть тем, за что мы захотим побороться с ними.
- Я серьезно, Маргарет, давай составим план действий по этому вопросу, - у Ванды, похоже, закружилась голова от волнения. – Это будет так весело!
Ее восторг оказался таким заразительным, что вскоре мы уже все трое уговаривали ее до тех пор, пока она не согласилась начать составлять реальные планы, чтобы посетить остров.
- Если вы все не против, то мне очень хочется принять душ. Я совсем замерзла, - сказала Адриан и встала.
- Мне нужно помыть посуду после ужина, - вставая и потягиваясь, сказала Ванда. – Я пойду с Адриан на тот случай, если те два медведя все еще не растеряли желание поругаться. А вы двое оставайтесь здесь и наверстывайте упущенное.
- Ладно, я поднимусь через минуту, чтобы собрать белье в стирку, - сказала я Адриан, а затем мысленно спросила, - не возражаешь ли ты, если я останусь с мамой? Я думаю, что она хочет со мной поговорить.
Адриан улыбнулась и кивнула мне:
- Не торопись, мы можем заняться стиркой завтра утром.
Мы наблюдали, как Ванда и Адриан зашли внутрь дома, а затем мама повернулась ко мне:
- Ты не та женщина, которая уехала отсюда несколько месяцев назад.
- Это хорошо или плохо? – я смотрела на ее серьезное лицо.
- Это удивительно! Ты блестяще держала себя за ужином, - сказала она с усмешкой, - мы с Вандой подслушивали у кухонной двери. Ты высказала свою точку зрения отцу и поставила на место своего брата: и все это без повышения голоса. Старая Хайден кричала бы во всю мощь своих легких и угрожала бы своему брату столовыми приборами.
- Ты тоже изменилась, мама.
- Как это?
Я жевала свои губы, не зная, что мне сказать:
- Я не знаю, как мне сказать об этом, но боюсь, что это будет звучать плохо.
Мама подтащила ко мне свой стул и погладила мое колено:
- Ты всегда высказывала свое мнение, детка, ты можешь сделать это и сейчас.
- Ну, когда ты звонишь мне в гостиницу, то просто начинаешь говорить не переставая, мне даже слово трудно вставить в твою речь, - я наблюдала, как улыбка сползла с лица моей матери. – Как будто ты хочешь говорить сама, но не хочешь слышать меня. Ты рассказываешь, что происходит здесь, спрашиваешь о моем здоровье и напоминаешь, что я должна продать гостиницу.
Я ненавидела, что мне приходилось быть жестоко-честной с ней, но если у меня еще оставались надежды установить с ней нормальные отношения, то я должна была воспользоваться этой ситуацией и идти до конца.
- Ты права, - сказала она с покорностью в голосе. – Я хотела убедиться, что ты в порядке, но я боялась услышать, что ты там на самом деле делаешь. Когда ты сказала мне, что привезешь с собой Адриан, я была не очень-то рада этому. Я задавала себе вопрос: как мне прожить эту неделю, делая вид, что у вас нет романтических отношений.
- Я сожалею, что поставила тебя в такое неудобное положение…
- Подожди, - она взяла меня за руку, - в ту минуту, когда ты вышла из машины, я заметила, как ты изменилась. Не только внешний вид, но еще что-то, чему у меня нет названия. Может быть, это жизнь на острове успокоила тебя, но я подозреваю, что это связано с Адриан. И осмелюсь сказать, что это мне нравится.
- Я влюблена, мама, - я встретилась с ней глазами, - ты скорее всего не захочешь слышать этого от меня, но это так. Адриан – невероятный человек, и она мой партнер во все смыслах этого слова.
- Мне достаточно трудно принять это, дорогая, но тебе придется быть терпеливой со мной. Я не понимаю, почему ты выбрала себе это - любить женщин, но также вероятно, что ты не понимаешь, почему я выбрала себе - любить твоего папу.
