Здесь можно поплакать, его слезы все равно никто не увидит. Петя роптал на несправедливость судьбы: почему, почему она распорядилась так, что его семья небогата, что ему для того, чтобы выбиться в люди, приходится в летние месяцы подрабатывать репетиторством? Нет, на самих родителей обучаемого балбеса жаловаться нельзя, они ничем не обижали молодого человезса. Но и не принимали никаких мер для того, чтобы урезонить своего младшего отпрыска, – а негодяй, в чьей крошечной кудрявой головенке окружающая действительность слилась с россказнями об античных чудесах, доводил его до бешенства. В последний раз он преследовал Петю с зажатой в руке яхтой, слишком крепкой для детской игрушки. Слава Богу, ныне для его студенческой пятки наступила передышка – можно не озираться по сторонам, ожидая подлого детского удара каким-нибудь острием...
Отсутствие достаточных средств к существованию казалось Пете Родосскому главной причиной его несчастий. Он уверил себя, что при наличии у него состояния, хотя бы скромного, и барышни Муромцевы относились бы c нему с большей симпатией, и надутый доктор Коровкин считал бы его не таким уж и глупым.
Постоянное безденежье заставляло его ходить в бессменной студенческой тужурке, не давало возможности одеваться так, как он бы хотел, а он мечтал выглядеть таким же франтом, как Сантамери. Из-за безденежья он не мог оказывать барышням знаки внимания: купить мороженое, например, не говоря уже о том, чтобы принести модную пластинку для прослушивания на граммофоне. Все, что требовалось ему для жизни, приходилось искать среди дешевых, копеечных товаров. А дешевое – почти всегда плохое, а иногда – и просто отвратительное.
Петя с трудом экипировался для участия в велопробеге, хорошо еще, что Прынцаев одолжил ему a лето свой старый велосипед. Купаться Петя и вовсе не ходил – из-за отсутствия купального костюмa. Нет, костюм-то он мог бы себе купить, но как пошло и смешно он выглядел бы на фоне остальных дачников, которые своим наметанным глазом людей состоятельных косились бы на его дешевый наряд... Насмешливых взглядов Петя не вынес бы.
Теперь он ненавидел все: и «Народное мыло» ценой в одну копейку за кусок, которым ему приходилось пользоваться, и все дешевые товары фирмы «Брокар и КЇ» – грошовый одеколон, грошовые средства для смягчения и белизны кожи лица и рук. А вот мыло «Петроль» для уничтожения перхоти, кусок которого стоит двадцать копеек, он себе позволить не мог, не говоря уже о жидкости «Петроль» для укрепления волос, флакон – один рубль. А ведь и у фирмы «Брокар» есть великолепные товары. А еще ему так хотелось приобрести дорогую парфюмерную продукцию фирмы «А. Ралле и КЇ», поставщиков самого Высочайшего Двора. И не какой-нибудь цветочный одеколон, а, например, туалетную воду – «Букет Наполеона». Сколько раз он, в безнадежной тоске, проходил мимо фирменных магазинов Ралле на Невском и Садовой, не решаясь зайти в благоухающие, роскошные помещения, мимо витрин, в которых с недавнего времени красовались удивительные фигурные хрустальные флакончики. Особенно его привлекал флакон, по очертаниям напоминающий русскую печь, Пете очень хотелось знать, какой аромат скрыт в необычном сосуде.
Петя тяжело вздохнул: мазь для комаров он покупал тоже дешевую, а потому и вовсе не действующую на кровососов. Как ни странно, но комары к домику «Купидон» вовсе не залетали. Может быть, и они чурались проклятого места, а может быть, их просто сдувало ветром с нависающего скального утеса...
Студент Родосский надеялся, что его пребывание во флигеле не затянется. Он зажег маленький огарок свечи и поднес его к зеркалу; в каждом заброшенном доме почему-то обязательно находится осколок зеркала – мутный, с черными царапинами на изнанке.... Из глубины зеркала на Петю воззрилось чудовище – на лбу, щеках и подбородке выступали кривые бугры. Он быстро задул свечу и едва удержался от слез, так ему стало себя жалко.
Чудесная теплая белая ночь казалась созданной для мечтаний и сочинения стихов, для прогулок под окнами милой девушки... Но никак не для томительного ожидания в темном сарае. Петя прислушался. Он помнил, что проснулся от странных звуков – уже вторую ночь они раздавались откуда-то снизу, словно из-под земли, странные и жуткие – глухие, похожие на тоскливый вой на одной ноте. О таком Петя читал только в старых английских романах, где обязательно описывался замок с привидениями. Неужели они и правда существуют – призраки людей, умерших неестественной смертью? Неужели никто вокруг не слышит ужасных душераздирающих звуков? Или просто так завывает ветер в полуразрушенных трубах и дымоходах?
