— Доктор Конистон очень строг. Он меня ругает за нетерпение. Но мне не хочется оставаться беспомощной.
— А кому хочется? — На мгновение лицо его снова смягчилось, и девушка увидела знакомую улыбку.
Грант хотел бы, чтобы этой истории вообще не было. Но вот он пришел, потому что несчастный случай произошел на его земле и он, естественно, чувствовал свою ответственность; ведь обычная вежливость требовала, чтобы он осведомился, как дела.
Пол, внимательно наблюдавший за гостем, неожиданно спросил:
— Мы с вами раньше не встречались?
Грант повернул голову и ответил на его взгляд своим — тоже внимательным.
— Не думаю, чтобы это было возможно, — ответил он. — Я несколько лет провел за границей.
— Я тоже только что вернулся с далекого Востока, — небрежно сказал Пол, продолжая смотреть внимательно и пристально. — Могу почти поклясться, что где-то в прошлом году вас видел. Вы не бывали в Малайе?
С бесстрастным лицом Грант ответил:
— Боюсь, вы ошибаетесь. Я уже почти два года как вернулся в Англию.
— Странно, готов поклясться, что видел вас. — Пол улыбнулся. — Вероятно, случайное сходство. Ваше имя мне ничего не говорит, но я портретист, и у меня хорошая память на лица.
Грант покачал головой.
— На этот раз вы ошиблись. Мне пора, мисс Бренд, — резко сказал он. На мгновение взял ее руку, пожал и, небрежно кивнув Полу, быстро вышел.
Они слышали, как из кухни вышла Бесси, потом негромкие голоса и почти сразу же заработал двигатель машины.
— Какой поспешный уход, — заметил Пол. — Кажется, я спугнул твоего гостя.
Пол знал, что вызывает у Десимы раздражение своими словами, но был не в настроении проявлять тактичность. Вопреки отказу Десимы он по-прежнему смотрел на нее как на свою собственность; будучи законченным эгоистом, он считал, что стоит проявить немного терпения и подождать, и она обязательно скажет ему «да».
Он всегда был абсолютно уверен, что в округе у него не может быть соперников, а теперь этот чужак вдруг приносит ей виноград и говорит, что делать, как будто имеет на это право. Но он, Пол, не намерен позволять какому-то типу с темным прошлым, выскочившему неизвестно откуда, вставать у него на пути.
— Кстати, — с улыбкой сказал он, — я почти забыл, зачем пришел. Помнишь твой портрет, который я начал перед отъездом?
— Да…
— Хочу его закончить. То, что ты сейчас не в состоянии двигаться, сделает задачу более легкой.
Десима колебалась. Она не хотела, чтобы у Пола был повод приходить к ней слишком часто.
— Знаешь, у меня по-прежнему много дел, — ответила она. — Счета и…
— Но ведь не каждый день ты проверяешь счета. Не упрямься, Десс, — рассмеялся он. — Может, я прославлюсь благодаря этому портрету, и тогда о тебе всю жизнь будут говорить как о девушке, которую написал Пол Конистон.
Десима рассмеялась и была вынуждена согласиться.
— Хорошо. Только тебе придется работать, когда у меня не будет никаких дел.
— Все мое время в твоем распоряжении, — заверил он. — Как насчет завтрашнего утра? Около одиннадцати? Если бы ты смогла перебраться в сад, я бы снова увидел сирень в цвету; если помнишь, я тебя писал на таком фоне.
— Хорошо…
— Прекрасно. Буду точно в одиннадцать.
Всю следующую неделю Пол ни разу не упомянул владельца «Озерных акров», хотя каждое утро больше часа проводил с Десимой.
К своему удивлению, девушка обнаружила, что ей не скучно, как она опасалась; напротив, сеансы ее развлекали. Приходилось признать, что Пол может быть очаровательным; но Десима была умной женщиной, и, хотя он вызывал ее интерес, говоря о живописи, рассказывая о своих путешествиях и даже юмористически пересказывая местные сплетни, она чувствовала, что он просто играет роль, которую сам для себя придумал.
Он и правда вел себя наилучшим образом. Излучая очарование, пытался осторожно вернуться на то место, которое занимал до того, как попытался слишком поспешно получить ее согласие на брак.
Хотя Пол научился ждать, он оставался беспокойным существом и несколько недель спустя, когда Десима уже могла вполне свободно передвигаться, неожиданно решил, что ему необходимо съездить в Лондон и договориться с галереей о своей осенней выставке.
