Товарищ Семен расстегнул карманчик на жилете, сунул внутрь руку, ощущая пальцами непривычно тонкий материал негенеральской формы. Потом пальцем отжал неприметную пластинку; открылся потайной клапан. Оттуда генерал вынул обычную с виду метрошную карточку, заученно повернулся направо и сунул её в стальную коробку – в старомодную, подернутую ржавчиной замочную скважину. Гул на миг прервался, и бесстрастный голос, оборвав фразу: «Пять секунд… че…», меланхолично возвестил:
– Идентификация прошла на ура. Милости просим.
Очень приятно. Ведь, по сводкам, нет-нет, да и откажет аппаратура. Сделаешь как надо, а она, сердечная, не смазанная, не подвинченная, свой срок отслужившая, ка-ак долбанет…
В глубине будки со скрипом отворилась невидимая дверца. Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен.
Генерал проследовал по звонкой, с дырчатыми ступенями металлической лестнице, и очутился в небольшом пыльном зальчике.
Опять тусклый свет желтой, оплетенной проволокой лампы и пляшущие тени на шершавых, как коровий язык, стенах. Зачастил он что-то в подземное царство. Не к добру.
Конечно, довели Россию, денег никогда ни на что не хватает. Но все-таки можно же было дезодорант для таких постов придумать. Почему всегда этот навечно въевшийся запах пота, точно в задрипанной спортивной раздевалке?
Генерал с трудом контролировал себя. Чувствовал, как растет давление. Вот так когда-нибудь посреди пути и хватит кондратий. Был товарищ Семен, и нет товарища Семена… Впрочем, сейчас такие мысли опасны как никогда. Где твоя хваленая железная воля, товарищ генерал?
Молодой связист, до появления гостя сидевший за пультом, тут же оказался на ногах: ноги на ширине плеч, в вытянутых руках матово-равнодушно посверкивает недавно чищенный «макаров» – дуло глядит прямиком в переносицу генерала. Но и генерал не лыком шит: едва он попал под наблюдение сканирующих лазеров, как в его руке ярко заалел активированный невидимыми лучами «жетон доступа».
Увидев знак, радист убрал оружие и вытянулся по стойке смирно. Ничего реакция у радиста. Сойдет. Но теперь следовало бы его выдрать. За расстегнутый подворотничок, за неуставные штиблеты вместо сапог, за сапоги, аккуратно накрытые шляпками поганок – портянками – и отставленные в уголок на просушку. Радист – он не белая кость и не голубая кровь. Что дозволяется бойцам, радисту не положено не только по Уставу, но и по неписаным законам фирмы… Ладно, черт с ним. Живи, сопляк.
– Вольно, сержант, – благосклонно разрешил товарищ Семен и спрятал жетончик обратно в карман. – Можете идти. Дальше я сам.
Коротко козырнув, молоденький радист, дробно гремя штиблетами по металлическим ступеням, взлетел наверх; бронированная дверь захлопнулась за ним с плотоядным причмоком. Все звуки, кроме шмелиного гула аппаратуры, растаяли.
Генерал остался один в подземном бункере. На всякий случай обернулся.
Скорее рефлекс, чем подозрение, будто кто-то может таиться здесь, вжавшись в припорошенные пылью провода или втиснувшись в щель за стальной кожух вентиляционного агрегата.
Семен отер пот со лба и сел за пульт.
Пульт представлял собой обычную клавиатуру от ПК с вмонтированным в левый бок микрофоном, телевизор «Горизонт» с расширенным диапозоном и кучу проводов, антенн и усилителей, разобраться в переплетении которых мог лишь специалист.
Генерал таковым специалистом не был; поэтому он просто нажал «ENTER» на клавиатуре и стал ждать.
Любой сеанс связи с Господином Доктором вгонял товарища Семена в беспросветное уныние. И не потому, что таинственный некто, называющий себя Господином Доктором, был невидим и безымянен. Силен он был, вот в чем дело – сильнее генерала и сильнее Конторы. Сколько сил и времени генерал потратил на то, чтобы выявить загадочную личность своего работодателя, – слов нет. Но тщетно: неведомый Доктор так и оставался неведомым.
Однако сегодня малоприятного разговора не избежать: генерал провалил возложенную на него операцию по уничтожению Анатолия Хутчиша (кодовое имя Буратино). Когда он увидел сводку о происшедшем в подземелье ЦУМа, то в первый момент растерялся. Так растерялся, что едва не приказал объявить положение «А». Но вовремя опомнился: танки на улицах и комендантский час могут вызвать ненужные подозрения. А ведь что-то надо предпринять. Необходимо. Поэтому он, скрепя сердце, вышел на связь с безликим Господином Доктором.
