— Вы шутите, — покачал головой Валь. Кемпион снял очки и заглянул в глаза своему гостю.
— Послушайте, Валь Гирт, вам придется поверить. Я совсем не так мало знаю о чаше, которая сейчас в руках вашей семьи и пока еще в вашей стране, как вы думаете. Сообщая вам об опасности, я объявляю войну могущественной организации. Предлагая вам свою помощь, я подвергаю опасности свою жизнь.
Он помолчал, как бы размышляя, стоит ли продолжать.
— Хотите, чтобы я рассказал вам о церемонии, связанной с чашей? О визитах королевского казначея каждые десять лет со времен Реставрации? О том, что ваша семья лишится всего, если чаша исчезнет? Я мог бы еще кое-что порассказать вам. По обычаю вашей семьи, в день вашего двадцатипятилетия вам придется вернуться в Санктьюари, чтобы совершить церемонию в левом крыле «Башни».
Валь тяжело вздохнул, отринув остатки недоверия к своему хозяину, тем более что его внешнее безразличие сменилось искренним волнением. Кемпион быстрыми шагами мерил свой кабинет и вдруг остановился возле Валя.
— Что бы вы там ни думали, я знаю, у вас и у вашей семьи очень мало времени. Поэтому я искал вас. «Этель» и его друзья охотятся за чашей. И они ее заполучат, если мы им не помешаем.
Валь Гирт молча смотрел на мистера Кемпиона, но его порозовевшие щеки и крепко стиснутые зубы говорили о напряженной работе мысли.
— Свинья! — неожиданно воскликнул он. — Конечно же, когда это выйдет наружу, нам конец. И если вам так много известно, то вы должны знать и то, что реликвия — основа нашего существования. Наш род — один из самых древних в Англии. Но мы не принимаем участия ни в политической, ни в финансовой жизни страны, посвятив себя служению чаше.
Вдруг он умолк и подозрительно посмотрел на мистера Кемпиона.
— А вам-то зачем все это?
Кемпион замялся.
— Не все можно легко объяснить. Я… Знаете, я что-то вроде… как бы это сказать… всеобщего дядюшки, друга полицейских, мастера на все руки. Думаю, я просто привык за небольшое вознаграждение вмешиваться в чужие дела. Если хотите, у меня есть рекомендации от Скотланд-Ярда, как вы понимаете, неофициальные и, наверное, почти от всех знаменитых людей, которых вы можете назвать. Кстати, в прошлом году умер мой бесценный дядюшка-епископ, увы, единственный мой родственник, который когда-либо благоволил ко мне, и он завещал мне все свои сбережения. К сожалению, став капиталистом, я не смог успешно вести дело, так что мне пришлось вернуться к моему прежнему занятию. Это одна причина.
Вторая, позвольте уж довериться вам, у меня есть свой интерес. Моя семья совершенно отвергла меня фактически из-за того, что десять лет назад я отправился в колонии…
— Когда вы сняли очки, — прервал его Гирт, — вы напомнили мне…
Бледное лицо Кемпиона порозовело.
— Давайте на этом остановимся, — предложил он.
Валь с пониманием кивнул и наполнил стакан.
— Должен вам сказать, за сегодняшний день мне пришлось немало пережить. У меня словно пропасть разверзлась под ногами. С вами, видно, не очень-то легко справиться, особенно если учесть, как вы заманили меня к себе. Может быть, расскажете поподробнее?
— Все фокусы, молодой человек. Я использовал зеркала. Ведь я две недели искал вас повсюду, а когда нашел, то понял, что не могу ни на шаг приблизиться к вам из-за приятелей «Джорджа». Ведь мне совсем не хочется ворошить осиное гнездо. К тому же, они меня знают, а я их — нет.
— За мной следили? Не может быть! Кто?
— И они следили, и я следил, — ответил мистер Кемпион. — Если бы кто-нибудь из моих друзей пригласил вас в бар, приятели «Джорджа» последовали бы за вами. Вы должны были сами прийти ко мне, по крайней мере, чтобы так выглядело со стороны. Вот почему моим людям пришлось разбросать не меньше дюжины конвертов на вашем пути прежде, чем вы попались на крючок И Лагг все вечера просиживал «У Кемпа». Кстати, Лагг — мой человек.
Понимаете, мне нужно было сначала завести вас к нему и убедиться, что они еще вас не зацапали. Думаю, они ждали, когда вы совсем опуститесь на дно, прежде чем сделать вам свое предложение. — Он умолк и в упор поглядел на Валя. — Понятно?
