Под обрывом расстилалась норильская долина, окруженная со всех сторон, кроме запада, амфитеатром гор. Она густо залесена и сверкает пятнами бесчисленных озер. Видно, как они заполняют впадины между беспорядочно разбросанными грядами и холмами, поросшими лесом. В этот ясный день хорошо различимы массив горы Шмидта и пятнышки белеющих палаток нашей экспедиции. Видно, как в реку Норильскую впадают многочисленные речки, бегущие со склонов гор. Одну, что пересекали по пути сюда, назвали Листвянкой.
Поверхности гор плоские, лежат на одной высоте. Некогда они составляли единую равнину, впоследствии высоко поднятую и расчлененную гигантскими долинами на отдельные горные плато. В этом убеждает и единство их геологического строения. И в районе Норильска, и в Караелахе одинаково выходят на поверхность горизонтально лежащие покровы лав и туфов, а под ними — песчано-сланцевая угленосная толща с пластами угля.
Мы спустились вниз, к лагерю, и на другой день пошли вдоль склона гор дальше на запад. Угольные пласты и их осыпи встречаются часто, но рудных выходов не видно. До западного края гор дойти не удалось. Далеко. Надо возвращаться. Да и лодка рыбакам нужна. Назад вернулись благополучно. В болотах, конечно, опять достаточно намаялись, такова уж работа геолога-исследователя.
Этот маршрут дал многое. Значительно расширилось представление о промышленных перспективах будущего района Норильска. Сложилось первое впечатление о географии района как об обширной горной стране, глубоко изрезанной гигантскими долинами. Как все это возникло? Почему? Когда? На это надо было дать ответ.
В зимовку 1921 — 1922 года исследования можно было значительно расширить. Проходка штолен и опробование пластов угля могли идти под наблюдением А.Вильма, и я располагал возможностью спокойно отлучаться надолго. В первую очередь следовало изучить и составить карту всей системы реки Пясины: озеро Пясино, река Норильская, озера ее истоков, а затем и вся река Пясина. Если она окажется судоходной, то на первых порах грузы можно доставлять морскими судами до реки Норильской. Тут до месторождения всего 12 — 15 километров. Съемку решили вести вдвоем с Базановым; кроме того, мне надо будет проводить и геологические наблюдения.
Визуальные маршрутные съемки, где расстояния измеряются скоростью хода каравана или одометром, особой точностью, конечно, отличаться не могут, если не будут периодически привязываться к вполне надежным опорным точкам. Тогда, увязывая и уравновешивая погрешности замеров пути, можно будет получить вполне надежную карту. Такими опорными точками у нас будут астрономические пункты, определяемые по пути маршрута в местах хорошо приметных, например при устьях рек.
Из инструментов для работы имелся малый универсальный теодолит Гильдебранта, четыре столовых и два карманных хронометра. С помощью этих приборов можно будет определять астрономические пункты с точностью до 0,1 минуты в градусной мере, что соответствует примерно 180 метрам в линейной мере. Для среднемасштабных съемок этого было совершено достаточно. Для зимних маршрутов взяли только два карманных хронометра, поместив их в утепленные оленьими шкурами термосы.
Вести съемку на морозе и ветру — дело нелегкое. Для этой цели изготовили специальные рамочные планшеты размером 25x35 сантиметров, куда вмонтировали буссоль, часы и тетрадь для зарисовок и записей. Тетрадь вкладывалась внутрь планшета, где имелась прорезь размером несколько меньше тетради. Карандаш и резинка висели на шнурках и помещались в футлярчике на планшете. Планшет имел парусиновый чехол, который на лямке висел на шее.
Работали в полушубках с подшитыми к рукавам меховыми рукавицами, прорезанными у ладоней, куда можно было просунуть пальцы, чтобы сделать запись. В сильные морозы поверх полушубков надевали меховые балахоны с капюшонами.
В первую поездку решили провести съемку и обследование реки Норильской и озера Пясино. Организация оленного каравана, с которым придется путешествовать, — дело сложное. Пастухи всегда едут со своими чумами и семьями. В одиночку, как говорят на "легкой санке", они отправляются на день-два только "гостевать" или что-либо купить. Для ночевки берем себе не обычный шестовой, а модернизированный, на полозьях, нартяной чум. Это несколько большего размера нарта, на которую поставлен легкий, из планок, прямоугольный каркас, обтянутый оленьими шкурами. Сверху от сырости надевается еще чехол из парусины, а внутри все обтягивается каким-либо ситцем яркого цвета и рисунка (размер чума: 3 — 3,5 метра в длину, 1,7 — 2,0 метра в ширину и 1,6 — 1,7 метра в высоту). Внутри, в передней части, ставится небольшая железная печка, в задней — съемные нары для спанья. Можно поместить и столик. Везут такой чум обычно шесть оленей. Нартяной чум малого размера (2 — 2,5x1 — 1,2 метра) без печки и нар называется балок. Везут его четыре оленя. Он используется для тяжелых дорог, где нартяной чум не пройдет.
