Стрельба позади затихала: «противник», очевидно, обнаружил отход группы. Раздавались лишь отдельные, как бы остерегающие выстрелы и автоматные очереди, но еще оставалась опасность преследования.
Дагаев не убавлял хода, то и дело поглядывая в небо, которое темнело, опускалось ниже, обещая буран. Заблудиться он не боялся. Двухкилометровой ширины долина сжата горными хребтами, впереди ее пересекает ручей с высокими изрезанными берегами. По нему легко выйти к месту сбора, потому что ручей огибает скалу и рощицу старых кедров, где зарыта в снегу палатка и где теперь, вероятно, их ждет Амурко. От мысли, что задание выполнено, Дагаеву становилось легко и весело, пьянил теплый морской ветер, любая цель казалась доступной. Он все-таки остановил, заставил потоптаться неприятеля, а если в последнем бою его группа разгромила штаб, в чем Дагаев не сомневался, посредники наставят «противнику» таких минусов, что он не скоро придет в себя.
Дагаев недолюбливал майора Филина за чрезмерную въедливость и скупость на похвалу, побаивался его непостижимой осведомленности во всем, его пронизывающего совиного взгляда — прямо-таки врожденный разведчик! Но сейчас Дагаев хотел бы предстать перед начальником разведки с лихим рапортом, который приготовил заранее: «Товарищ майор! Группа специальное задание выполнила. Потерь нет. Обмороженных нет… Готовы выполнять новый приказ…»
Эх, услышала бы его в такую минуту Мария!..
Устыдясь наивности собственных мечтаний, Дагаев остановился, сердито оглядел свое маленькое войско. Трое шли вплотную за командиром, четвертого не было видно. Настроение Дагаева испортилось от тревоги за Воронова. Ждали, пока среди темных стволов не появилась белая фигура лыжника. Дагаев сухо распорядился, чтобы последним в группе шел ефрейтор Денисов, и уж было шагнул вперед, как издалека донесся отголосок стрельбы. Разведчики замерли, слушая ветер. Тяжело дышал подошедший Воронов… Вот опять далеко загремело.
— Неужто наши все еще воюют? — спросил Денисов.
— Держи карман! — отдуваясь, ответил Воронов. — Они уж, поди, чаек попивают в палатке. А это «противник» постреливает на всякий пожарный. Задали мы ему жару! Пуганая ворона, говорят, куста боится.
— Кустов тут богато, — отозвался со смешком Нехай. — Та й вороны попадаются.
Воронов, конечно, понял намек, но, как бы отводя его от себя, подыграл юмору собеседника:
— И нехай им всюду мерещится!
Денисов и Нехай с готовностью рассмеялись, заглаживал размолвку. Нехай спросил:
— Товарищ лейтенант, дозвольте покурить? Уши пухнут!
— Можно, только в рукав. И станьте за кусты. Проверим заодно, нет ли погони…
Дагаев все еще был раздражен отставанием Воронова, наверное, оттого ему не понравился и новый намек на чай в палатке, и хвастливое заявление: «Задали жару!», хотя самодовольные мысли только что носились и в его собственной голове. Рано упиваться победой. Вот они, целые и невредимые, прячутся в лесу, и боеприпасы у них еще есть, а «противник» все-таки движется к перевалу. Сдержанно сказал:
— Товарищ Воронов, держите себя в руках. Чтоб ни на шаг не отставали больше от группы.
Тот ответил не сразу:
— Попробую, как сказал мой знакомый, йог-любитель, когда ему предложили в час «пик» проехать на автобусе через город с ежом за пазухой.
Разведчики рассмеялись, и Дагаев тоже улыбнулся, подумав: «Хорохорится, черт. Что ж, это уже хорошо, может, и не зря мы его взяли?»
— Ах, Воронов, любыми дытына, с тобой бы не воеваты, а шутковаты, — прогудел Нехай.
«Любимое дитя»… А ведь Нехай нрав…
Дагаев пристально всмотрелся в лесную темень. За Амурко пока не тревожился — сержант из местных охотников, настоящий таежник, он, если надо, пройдет горы насквозь без единой спички и сухаря в кармане, да еще и других за собой проведет. Мысли Дагаева в эту минуту отдыха были о другом. «Что же сейчас поделывает Марля? Да что она может делать? Небось сидит на лекции в своем вечернем техникуме, слушает, пишет конспект и урывками думает…» Вот о чем она думает, кроме лекция, вернее, о ком думает Мария, — больше всего на свете интересовало Григория Дагаева. Чтобы узнать это, он не пожалел бы и половины жизни. Но хоть всю отдай — разве узнаешь? Наверное, мысли девушки так же непохожи на его мужские, как не похож ночной бой в. горах на хороводный танец под песенку про «беспечные снежинки», которую Дагаев подслушал однажды на детсадовской площадке, где так увлеченно дирижировала Мария.
