Тайбола - страница 14

Но как бы то ни было, а новость, сообщенная Степаном, заронила сомнение в душу Алексея: «Неужели жива моя собака и с волками якшается?».

Не заспорилась и работа: Алексей встанет вдруг как вкопанный и стоит в задумчивости, опершись на обледеневший анчпуг. Бригадир Василий Никитич Гольчиков по-свойски предложил:

— Иди, Алексей Геннадьевич, не мучайся. Проверь все сам, чтоб не думалось. Ты, охотник, нам помог, спасибо. Выяснишь все — приходи снова. Работы хватит. Правильно, мужики, я говорю? — обратился бригадир к работающим.

— Пусть собаку свою у волков отберет, а бревна-то уж мы изо льда выколем и в гору перевезем! — поддержали они.

Домой идти Алексей решил на лыжах лесом: и путь короче, и есть надежда увидеть волчьи следы. Погода прояснилась, и дремавший во время снегопада лес ожил. Вернее, ожили его обитатели — птицы и звери. С дерева на дерево перелетали стайки синичек, свистели красногрудые снегири, слышался дробный стук дятла. А на снегу виднелись следки горностая, была проторена заячья тропка.

Вот и белая шубка зайца мелькнула впереди. Косой, поднятый с лежки, лениво выбежал неподалеку — на верный выстрел. Алексей автоматически вскинул ружье, прицелился, но сдержался — не выстрелил: не хотелось обнаруживать себя раньше времени.

«Кар! Кар! Кар!» — раздалось над головой, и черная тень проплыла над ним. На макушку ели села серая лесная ворона и, любопытствуя, наклонила голову в сторону охотника.

«Кру! Кру! Кру!» — ответил вороне ворон. И круг за кругом закружил в выси. Алексей никогда не был суеверным, и все-таки неприятно, когда имеешь дело с вороной. Ворона — верный признак несчастья. Она — спутница кровавых драм… У нее, голодной, всегда дурные намерения. «Да и я ей нужен мертвый, чтоб выклевать мои глаза… Господи, и откуда у меня такие дурацкие мысли?» — удивился Алексей.

А ворона продолжала кружить над ним. «Кар! Кар! Кар!» — вещала во все горло.

— И какого черта тебе от меня надо? Живой я и умирать не собираюсь! Вот привязалась! — не выдержал охотник. — И до чего голос у тебя противный. Вот я тебя, заразу!

Алексей рванул с плеча ружье, но стрелять было не в кого: ворона исчезла в ельнике, словно ее и не было. Не слышно стало и ворона.

Уже начало темнеть. Дни на севере в это время года короткие. А до деревни еще неблизко. Хорошо, что под ноги попала твердая лыжня: какой-то охотник проторил ее.

Лыжня охватывала косогор и Пологим скатом спускалась в лощину, уходя в густой ельник. «А дома-то самоварчик на столе пыхтит, чай с парным молочком попивает Лукерья и не знает, что муженек к чаю спешит», — подумал Алексей и ускорил шаг.

На крутом вираже он, чтобы не упасть, напружинился и раздвинул ноги пошире. Однако скорость нарастала так, что дух захватывало и ветер свистел в ушах, а ветки больно секли лицо.

Тупой удар о дерево коленом, и Алексей, перекувырнувшись, тетерой, вперед головой, впорхнул в сугроб. Отряхиваясь от снега, сгоряча ничего не почувствовал. Но попробовал встать и не смог: такая сильная боль в колене. Со страхом подумалось: «Что, если ногу сломал?».

А колено горело огнем, нарастал отек. Осторожно ощупав болезненное место, Алексей понял — перелом. Сцепив зубы, разрезал ножом ватную брючину и положил на оголенное колено горсть снега.

Холод, пощипывая кожу, приятно снимал боль. Только теперь Алексей почувствовал — шапки-то на голове нет. И нигде поблизости не видно.

Тоскливо стало на душе, и злость на себя взяла: зачем на ночь глядя через буреломы и дебри потащился, а не санной дорогой, как все люди ходят? Следы волков ему захотелось быстрее увидеть. Да мало ли что взбредет пьяному конюху в голову! Здесь во всяком случае волками и не пахнет. Никаких следов — ни старых, ни свежих, словно вымерли волки или ушли от деревни.

Сидел Алексей на снегу и казнил себя, что сдуру хорошего заработка лишился, вдобавок ногу сломал. Вспомнил недобрым словом и ворону: «Это каркуша, зараза, накаркала мне беду».

Но, посидев немного, он успокоился. Погрел уши ладонями и, превозмогая боль, стянул колено шейным платком. Затем с трудом, но все-таки дотянулся до валявшихся неподалеку лыж. «Поеду на них лежа, — решил Алексей. — Главное — успеть на дорогу выбраться до того, как Степан будет возвращаться в деревню».