Тайбола - страница 11

Зимний день — с варежку. Надо было спешить, и Кондрат не терял времени даром. Но пока туда-сюда, начало смеркаться. Отправляя ребят с мукой в обратный путь, дед вручил им в подарок мерзлые тушки двух куропаток, добытых в силки, и застрелянного зайца-беляка.

В последний раз в единственном окне избушки мельника мигнул свет коптилки, который тут же заслонили деревья.

Неторопливо падал снег. В безбрежной тишине было слышно, как поет полоз саней, и как над вершинами деревьев пошаливает, разминаясь, ветер-верховик.

Днем ехать было веселее, а сейчас потемневший, затаившийся лес вселял страх. Съежившись, Гришутка и Виталик молчали, втянув головы поглубже в капюшоны малиц.

Уже показался красно-желтый диск луны и стал медленно подниматься над горизонтом. Ритмично покачивая дугой, мерин трусил рысцой. Ему было легко и свободно сытому бежать по накатанной санной дороге.

Но вот внезапно конь отпрянул с дороги в сугроб, сани-розвальни накренились набок, и сонные мальчуганы вывалились в снег. Заметив это, старый мерин тут же остановился, виновато кося глазом на барахтавшихся в снегу ребятишек и шлепая большими мягкими губами, будто что-то говорил в оправдание.

Путаясь в большой малице матери, Виталик с трудом забрался в сани и шепотом спросил:

— Медведь или волк?

А вокруг них, шумно хлопая тугими крыльями, вылетали из снега крупные черные птицы. «Фырр! Фырр! Фырр!» — слышалось со всех сторон в темноте ночи.

— Да это же косачи! — радостно воскликнул Гришутка. — Смотри, какая большущая стая! Эх, Виталик, и чудо же ты, охотник! Разве не знаешь — тетерева и глухари от мороза на ночь в снег забираются спать. — Заскочив в сани ближе к передку, он взял в руки вожжи. — Но, Рыжко! Жми давай да больше не шали, деревня близко! — хлопнул вожжой по крупу коня.

Мерин оживился, перешел на крупную рысь. Вскоре выехали из темно-елового суземья, дорога теперь шла сосновым бором.

Сидя на мешках с мукой, ребята любовались сказочно-причудливыми тенями деревьев и сполохами, играющими в небе всеми цветами красок. Сна как не бывало. Теперь Гришутка и Виталик смеялись над трусливым Рыжком, который испугался взлетающих тетеревов.

Но вдруг из глубины леса, словно из-под земли, раздался глухой протяжный вой. По шкуре коня прошла дрожь, и он, всхпапнув, ускорил бег.

Дорога петляла между высокими соснами.

— Ты слышал, Гришутка? Уж не волк ли? — опять шепотом спросил Виталик, боясь пошевелиться в розвальнях.

Гришутка, хотя тоже встревожился, попытался, как старший, успокоить приятеля:

— Ты что, Виталик, совсем сдурел от страха? Каркаешь, как ворон. Откуда волкам-то взяться, когда в деревне охотников полно? Отец лосей и тех стреляет у черта на куличках!..

Но теперь вой раздался уже с двух сторон одновременно.

— Волки!..

Мальчишки на миг растерялись. Потом Гришутка стал гнать коня, понимая, что спасение зависит только от быстрой езды.

— Ну, пошел, пошел! — хлопал он вожжами по холке копя. — Перестань плакать, как девчонка! — сердито толкнул в бок Виталика, но и у самого сердце словно хотело выпрыгнуть наружу.

Старый мерин перешел в галоп и, выбивая копытами ошметки смерзшегося снега, помчался, подбрасывая розвальни на ухабах. Его бока и спина покрылись испариной, так что хлопьями падала пена.

Ребята повернулись назад, чтобы сберечь глаза от летящих из-под копыт, обледеневших снежных комков. И тут увидели, как с лесной опушки на дорогу выскакивают темные шарики с поблескивающими зелеными точками. «Так вот они какие, волки…».

Преследователи стали нагонять подводу. При лунном свете было хорошо видно, как, приближаясь, волки превращались из мелких темных шариков в крупных светло-серых зверей. Первыми стлались над дорогой два крупных волка, а на некотором расстоянии от них неслась вся клыкастая хищная стая.

Гришутка, чтоб отвлечь внимание волков, одну за другой швырнул куропаток. Вожак на лету схватил птичью тушку. Из-за другой началась возня в стае. Но через несколько минут волки уже снова догоняли сани. Вот-вот заскочат в розвальни.

— Виталя! Чего смотришь? Бросай зайца!

Виталик вместе с рукавицей вытолкнул из саней тушку зайца, и в стае опять началась грызня-дележ добычи.