. Позаботься о себе сам. Принцип, который в школах Квебека с детства в голову вбивают. Гвоздями. Так что она звонила-звонила, да не вызвонила. Никто не отвеча… Визг. Крики. Стук… Что-то падает. Хлопок потом. Жалкий скулеж. Еще один хлопок. Тишина. Сижу на кровати, сердце глотая. Шорох в трубке. Молчание. Потом голос вежливый здоровается. По-английски! Говорит что-то, но я уже не знаю, что. Трубку бросил и из квартиры мчусь. На бегу обуваюсь, звоню по пути с другого телефона… Сэм оставил… одному, другому, третьему. Поздно! Слишком поздно! Убиты все. Женю-казаха пристрелили на кухне, он как раз завтрак готовил своей Катеньке. Та, дура, все же приехала в Монреаль, в шалаш к милому захотела! Попала в комнатенку в дюплексе. Всю ночь скрипели полы. Это клопы ходили туда-сюда. За стеной ругались черные. Периодически выла на улице «Скорая». Да еще и дождь… Утром Катя, без трусиков, сидела за столом, глядела на Женю смущенно. Думала, как бы потактичнее сказать, что уезжает. Тут в квартиру и завалились с грохотом… Пятеро… нет, шестеро. Женя даже сказать ничего не успел. Улыбнулся просто недоуменно, поднял бровки домиком. На баб такой прием действовал безотказно! Но вошли одни мужчины. Суровые, строгие… Они молча изрешетили Женю, пока Катя, зажав уши, визжала в своем уголке кухни. Обернулись. Все стихло. Женя сучил ногой на полу. Это, наверное, уже нерв какой-то в ноге. Она такое в школе видела… у них биология, опыты, еще месяц назад в… Не убивайте!!! Мужчины молча, не снимая темных очков – хотя в городе и так полутьма, несмотря на утро… – поглядели на Катю. Достали из карманов списки, долго что-то обсуждали по-английски. Видимо, не нашли Катю в проскрипциях. Повезло. Поэтому она уже в аэропорту Трюдо, стоит в очереди, на вылет. Да, Женя многое ей про меня рассказывал. И какой я мудак, и как со страпом работать не умею, и что жена меня, наверное, скоро бросит, и какой я вообще скучный. Слушаю, слезы глотая на бегу. Как будто покойному руку пожал! Все грузчики друг о друге гадости говорят… хуже баб! Хоть и тяжело мне пришлось эти четыре года… а все же мы провели их с ребятами вместе. Катя бросает трубку, я подбираю чей-то телефон у входа в метро Вилла-Мария. Гляжу изумленно на толпы народа, пытающиеся из станции выбраться. Вода прибывает, ее уже по колено, и легковые автомобили встали. Автобусы еще ездят. Паника, крики. Над городом кружат вертолеты. Мэр Докер просит соблюдать спокойствие. Я бросаюсь к автобусной остановке, выкидываю из автобуса 103 маршрута водителя и, несмотря на негодующие крики парочки прикорнувших укуренных «кваков», бросаю автобус вниз, на съезд, к трассе Декари. Там воды меньше… видимо, в приемники ушла. Мэр Докер сбрасывает сверху листовку с призывом держаться, сжать кулаки, и улетает в отпуск во Флориду. На полгодика, пока весна не наступит. Я звоню кому-то… Звоню Тюрдо! Кричу в трубку, что нам срочно нужна помощь, не так поняли нас! Внесудебные расправы… казни патриотов Квебека… Я что, идиот, спрашивает меня Тюрдо? Я не в курсе, какие итоги у выборов? Он, Джастин Тюрдо, и его Либерально-Демократически-Коммунистическо-Экологически-Консервативная партия, чтоб меня победили! Он – премьер-министр Канады! А что, по-моему, лучше – возглавлять огромную богатую Канаду или Квебек этот задроченный… деревню сраную… босоту голодранскую? Нет, ищите дураков… Да еще и сейчас! В момент природного кризиса. Страшнейшего за всю историю обеих Америк циклона… Что касается трагических случайностей. Я сам понять должен, интересы государства штука такая. Важная очень! Опять же, мы все – дебилы, которые эту чушь с Армией Освобождения затеяли, – мы – неудобное свидетельство его, Джастина, шалостей. Он на вечеринку кандидатом сходил, а его за это на импичмент поставить смогут. Как блатные – на перо! Так что не надо свидетелей! Его мне совет – просто подождать, пока за мной придут. Это будет быстро… не больно. Кстати, где я? Выбрасываю трубку в окно, другую хватаю. Отвечают жены. Или никто вообще не отвечает. Это смотря кому как повезло и кого как в списки зачислили. Богдана пристрелили в подъезде, когда он – в мыслях о жене – собирался повеситься. Это поняли по записке, которую нашли в его кармане. Так что парню в некотором смысле даже повезло! Некоторых, понимаю я по гудкам в трубке, записывали в проскрипции даже с детьми. Саша-лесоруб, от которого жена ушла к бухгалтеру, зарезан на пороге квартиры. Жена, которая пришла за вещами, тело нашла. Ее пожалели. А вот Виорела из банка… – парень ночами чеки обналичивал, днем на погрузках работал, а вечерами толкал соседям-арабам дурь, чтобы, значит, на семью заработать, – сбили машиной. Вечером. Якобы случайно. А вот уже утром пристрелили жену и двоих детей. Об этом мне соседка рассказывает, рыдающая. Клевая задница у нее, я помню, заглядывал к Виорелу и все оборачивался, пока сучка из квартиры в dépanneur
