Тогда она сделала то, что могла для него. Взяла раковину и со всего маху ударила себя в сердце. Упала в красные от солнца волны, и кровь её любви поплыла алыми змеями по солёной воде.
Закричал Йт-Ссинн, глядя со скалы, как уносит море мёртвое тело, и тоска его стала сильна так, что воздух сам бросил его вниз. В одно мгновение достиг он дна и не смог остановиться. Тяжким камнем на ногах висела тоска и чёрный рот пропасти распахнулся, принимая человеческий дар бездне. Он опускался всё ниже, по стенам вокруг сверкали и переливались раковины невиданной никем красоты, но печаль росла и краски меркли перед глазами. Равнодушно проплывал он мимо того, что снилось ему жаркими ночами, когда спал на тёплом песке. И опускался всё ниже.
Йт-Ссинн не вернулся. Потому что некому было ждать его на берегу. Некому показать то, что он мог принести. И тоска не пускала его на поверхность.
Но с тех пор море выносит раковины, над которыми всё время дрожат маленькие радуги. Из чёрной бездны, куда уводит тоска…
Мастер высыпал на стол осколки. Вскинулись над горкой радуги, пересекая друг друга, по стенам запрыгали цветные огоньки. Запел, заговорил слова старой песни-легенды ушедших морских людей, машинально, не вслушиваясь. Взял в руку кремневое остриё и, стараясь не думать, нанёс первую линию на гладкую твёрдую кожу. Потом вторую. Третью. Очертил круг, волнистыми линиями наметил орнамент под самые края. Процарапал в центре звезду с лучами разной длины.
Выдохнул и отошел, выпрямляясь. Осмотрел тонкий, еле заметный в мельтешении огней рисунок. И нахмурился. Сердце молчало. Пел ветер снаружи, срывая с туч мелкий дождь, горло ныло от собственного пения, но не отзывалось ничего внутри.
Заходил по скрипучему полу, спугивая маленьких рыжих бабочек. Взглядывал на щит и отводил глаза. Иногда шёпотом говорил сам себе, взмахивал рукой и наклонял голову. Замолкал, подходя к столу. Поднимал руку с кремнем. И останавливался.
— Можно бы и начать, — бормотал. Но не решался.
Присел у стола, перебирая осколки и глядя на полукружия радуг. Время ещё есть, просто надо собраться с силами. Забыть о девушке в углу, о времени и вороньих перьях знака. Успокоиться, разбирая прозрачные пластинки, — крупные в одну сторону, мелкие в другую. Угловатые отдельно от круглых. Посчитать всё. Обточить горсть таких, чтоб были клинышком. Он увидит, обязательно увидит рисунок. Или вождь с позором изгонит его из деревни, а как же она? Ведь всё из-за неё и началось!
Оглянулся на темный свёрток в углу, укутанный в циновку.
Будто услышав его мысли, спящая заворочалась, простонала непонятное. И мастер застыл, вспоминая, как кричали женщины в деревне, когда он рассекал кожу на худом плече. Нельзя беспокойно думать о ней, нельзя. Наверное, она из древнего племени людей-рыб, это видно по цвету кожи. И говорит на чужом языке. Нет плавников, но сколько лет прошло с тех пор, как видел прапрадед Онны живого человека-рыбу? Может быть, они стали другими, уйдя жить в глубину или в дальнее море. А плавники, по преданиям, были только у мужчин, они жили в море и приходили к женщинам на мелководье только за любовью. Зато их женщины умели плакать ливнем над всем берегом и сердиться ветром до середины моря. Но когда смеялись… Онна в молодости похожа была на женщину-рыбу, так ему нравилось думать. От её улыбки Большая Мать вставала раньше.
Тихо подойдя к спящей, сел на корточки. Увидит ли он её улыбку? Или она, придерживая повязку на плече, так и будет жечь его взглядом?
За головой запилил сонный сверчок. В дыре мигали звёзды. Совсем скоро они скроются за толстыми тучами надолго. Будет идти длинный дождь, шуршать, рассказывать свои мокрые сказки.
Мастер закрыл глаза, но вместо рисунка на щите увидел — девчонок с деревянными шпильками в черных волосах, парней с ножными браслетами, женщин с младенцами, и в углу, на корточках, мужчин с трубками, обсуждающих будущую охоту. В сезон дождей в лес идти нельзя, вода с неба скрывает тропы и может забрать в чужие места, да и незачем идти — зверье на это время уходит. Ходить можно только в гости, перебегая по мосткам из дома в дом. Да ещё к реке, за рыбой. Но под небесной водой ходить к речной воде… Кто пойдёт? Только несколько рыбаков. Остальные бездельничают, дожидаясь небесного света.
