— Серьёзно? Удержу жалостью? Глупостью?
— Конечно! А ты думал, мир держат деньгами? Или — едой? То, что для тела, оно есть у каждого животного, и лесной кот может убивать лучше, чем многие люди, а любая птица совьёт гнездо и выведет птенцов. Но совершать поступки вне логики могут лишь люди и беззаветнее всех — вы, мастера. Мастера света, доброты, времени. Для того вы и есть, счастливцы.
— Да уж. Счастливец я, дальше некуда…
Ноа откинула голову и расхохоталась, всплёскивая красивыми руками. Смеялась, облокачиваясь на подушки, сгибая в коленях ноги, и даже подняла одну, показывая круглую розовую пятку, потягивалась, как большая кошка. Витька посмотрел с удивлением:
— Ты чего? Вдруг?
— Смешно ворчишь! — она вытерла уголок глаза, продолжая смеяться.
И Витька засмеялся тоже, глядя на неё, красивую, сильную и такую одинокую без своего дурацкого ахашша, в чужом мире, где был у неё только один он, дурак, научивший змею грустить и смеяться.
— Ты так и поглупеешь, со мной-то… Мне уже хочется сказать — ой, дура!..
— Нет, Витя. К сожалению, твоему сожалению, не смогу поглупеть. Умела бы хотеть, то и хотела бы этого. Но я Ноа. И солгать никогда не смогу тебе.
— Мне тебя жаль, Ноа.
Она кивнула:
— Да. Вот способ удержать тебя. Мы будем вместе.
— Скажи, Ноа. А если я стану тебе бесполезен, ты меня предашь? Да?
Она перестала смеяться. Посмотрела внимательно и с сожалением.
— Я никогда не предам тебя, мастер. Не умею этого. Но я сделаю так, как велит мне мой разум.
Снова пришла и встала в кухне тяжёлая тишина, и огонёк, пометавшись, вытянулся ровной ниткой.
— Значит всё-таки предашь…
Она не ответила. Смех умер, будто сгорел в ровном пламени. Витька страшно захотел в комнату, посмотреть, как там Аглая, нагнуться над тихим лицом и услышать, как дышит, зная, что в её человеческом сердце — он сам.
— Рассказывай дальше.
…
— Когда великий Ахашш понял, что вы жизнеспособнее нашей расы, он сбросил шкуру старого мира и создал другой. В новом мире змеи и люди стали жить вместе, рядом. Люди строили города, прекрасные, как утренний сон. Устраивали праздники, и наступила эра благоденствия. Дети людей и змей рождались рядом. Но змеи не могли сломать рамок своего разума и делали то, что людьми трактовалось как предательство.
— Что именно? — перед глазами Витьки вновь засветила багровыми факелами пещера, наполненная серым туманом и лианами, распинавшими людские тела.
— Многое. Это неважно сейчас перечислять.
— Мне важно!
— Змеи жаждали жизни и брали её, извлекая эмоции. Зачем ждать долго, если можно что-то сделать быстро? Глупостью людей легко управлять. Забери женщину, и мужчина, тоскуя, будет искать, хотя вокруг множество других. Уведи ребенка, и мать захлебнётся в горе. Дай одному то, чего нет у других, и вырастет зависть и злоба. Змеи стали выращивать низкие быстрые и мощные чувства. Энергия их велика, и раса змей набирала сил.
— Какие же вы. Так нельзя, это, это… Сволочи вы.
— Всего лишь эксперимент, мастер.
— И что потом?
— Потом выяснилось, что путь этот неверен.
— Не помогли вам низкие человеческие чувства? Об этом вы не подумали, о том, что низкое не сможет дать настоящую силу?
— Не только это. Люди ведь тоже учились у змей — думать. Цивилизация обеих рас накопила множество знаний. И люди стали защищаться. Была война.
— И — кто?
Ноа пожала круглыми плечами:
— Никто. На вашей стороне была жертвенность и бесполезный героизм, на стороне змей — холодный разум. Война длилась и длилась, истощая обе расы. Города поглотили джунгли, оружие приходило в негодность, а делать его сами змеи не могли. Они забирали людей к себе, чтоб те работали, но люди предпочитали умирать, почти все.
— Но некоторые всё-таки работали, да?
— Конечно! Змеи долго готовили людей, и многие из них изменились. В нужную сторону. Но другие сводили на нет все разумные усилия.
— Знаешь, я не могу вас пожалеть. За это. Вы заслужили кару.
— Возможно. Но мы пытались выжить. И не могли. А когда стало ясно, что мир зашёл в тупик и все средства исчерпаны, великий Ахашш сменил шкуру мира ещё раз. Погибли почти все — и змеи, и люди. Кроме Избранных, вошедших в спячку в нижних пещерах. Они, проснувшись, основали новый мир.
