Их же истинная роль сводилась к роли заложников, т.е. вещественных гарантов вассальной зависимости соответствующих княжеств от Орды и гарантов лояльности политики своих государств в отношении Орды (в том числе гарантов выплаты дани). Аналогов такой практики в истории международных отношений не встречается более ни в странах Европы, ни других континентов. Специфические формы внешнеполитической зависимости Руси от Орды были результатом стечения особых исторических условий, когда военный перевес и мощь государства-завоевателя были настолько превалирующими с самого начала, что не оставляли никакой надежды на самостоятельную политику, самостоятельные действия со стороны побежденного, т.е. Руси.
Как известно, Русь была покорена в военном отношении окончательно в 1240 г. К этому времени все открытые и широкие военные действия монголо-татар прекратились из-за полного прекращения русского сопротивления.
Однако не все без исключения русские центры-города и области подверглись нашествию и оккупации.
Сохранили свои силы такие территории, как Новгородская и Псковская городская республики, Смоленск, Полоцк, т.е. Северо-Западная Русь.
Продолжала сохранять политическую независимость, подвергшаяся ордынскому погрому Червонная Русь — крайнее юго-западное Галицко-Волынское княжество, возглавляемое Даниилом Романовичем, получившим титул короля Галиции и Лодомерии от папы римского.
Оставшийся номинально великим князем всей Руси Ярослав II Владимиро-Суздальский, он же бывший великий князь Ярослав III Всеволодович Киевский, считал, что необходимо готовиться к освобождению от монголо-татарского ига в тесном союзе с Западом, и в связи с этим начал сношения с папой римским и императором Священной Римской империи германской нации.
Его сын, Андрей Ярославич, ставший великим князем в 1249—1252 гг., также ориентировался на Запад, на союз с Даниилом Галицким и Новгородом, неоднократно в 40-х годах уезжал из Руси в Скандинавию (Швецию), чтобы не быть репрессированным ордынской властью. Он был готов ради тесного военно-политического союза с Западом поступиться даже идеологической независимостью Руси, т.е. перейти под эгиду католической церкви.
Противоположную позицию занимал сменивший Андрея Ярославича великий князь, его брат Александр Ярославич Невский (1252—1263). Он считал совершенно нереальной как военную, так и политическую борьбу с Ордой и особенно отрицательно относился к идее отказа от идеологической независимости Руси, т.е. от православия.
Он крепко опирался на русское православное духовенство как на союзника светской власти в ее отношениях к Орде и к собственному народу. В этом он находил полное понимание и поддержку церковной иерархии Русской церкви, которой удалось установить «добрые отношения» с завоевателями и выторговать для себя у ханских властей целый ряд сословных, социальных, экономических и политических льгот.
Вот почему Александр Невский, невзирая на недовольство в народных низах, активно боролся с антиордынскими настроениями на Руси, считая их опасными, провокационными, и вел поэтому решительную линию на достижение стабильных мирных отношений с Ордой и ее ханами, не останавливаясь перед открытой демонстрацией своей покорности завоевателям.
Этот чисто прагматический подход в определении направления русской политики в отношении Орды, по крайней мере на первом этапе, во 2-й половине XIII в., базировался на трезвом учете реальных условий, т.е. на полном отсутствии возможностей для Руси восстановить разрушенные ордынскими завоевательными войнами производительные силы, численность населения и военную мощь в исторически обозримое время.
Отсюда логически следовало то, что Александр Невский безжалостно подавлял любые антиордынские выступления с русской стороны, не взирая на лица, т.е. наказывая за поддержку таких выступлений не только участвующих в них народные массы, но и представителей правящего класса, самих князей, в том числе и собственного сына и брата, мешавших ему в осуществлении политики примирения с Ордой.
Не удивительно, что пример и давление Александра Невского быстро нашли отклик у правящей верхушки русских монархов, которые стали вскоре даже соревноваться между собой за выражение преданности «царю», т.е. ордынскому хану.
