— Только шесть и они. Это были бедные сафари. У них было мало еды. Они очень бедные. Я сказал, что знаю. Я не хотел причинять вреда белым людям и их сафари. Теперь уходи. Я не знаю больше ничего.
— Ты украл у них зеленый камень, — сказал Тарзан.
— Нет, они испугались и убежали, забыли камень. Но они взяли с собой белый камень.
— Белый камень?
— Да. Один из них положил руки на него и сказал нам уходить и бросить наше оружие. Он сказал, это большой знахарь и что он убьет нас, если мы не уйдем. Но мы остались, а камень не убил нас.
Тарзан улыбнулся в темноте.
— А белая женщина не проходила через твою деревню? Если ты меня обманешь, я вернусь и убью тебя.
— Я никогда не видел белой женщины, — ответил старейшина. — Если кто-нибудь проходит через мою деревню, я узнаю об этом.
Тарзан исчез из лачуги старейшины так же бесшумно, как и появился. Он забрал с собой великий изумруд и вскарабкался на дерево. Старейшина, обливаясь холодным потом, вздохнул с облегчением.
Прямо в ноздри Тарзану ударил терпкий запах Нумы-льва. Он знал, что лев подошел вплотную к палисаду. Но этой ночью ему не хотелось ссориться с дикой кошкой, голодной и свирепой. Он уютно устроился между ветвями дерева и стал выжидать, когда Нума уберется.
Гонфала шла со Спайком и Троллом на север. Им удалось уйти из страны людоедов благополучно.
Гонфала была в сравнительной безопасности из-за ревности обоих мужчин. Ни один из них не желал оставлять ее ни на минуту наедине со вторым. Кроме этого каждый боялся смерти от руки другого. Один из чернокожих нес великий алмаз. Спайк искал хоть какую-нибудь деревню, где они могли бы отдохнуть.
— Думаю, что тебе, моя девочка, не следует доверять этому негодяю, — сказал доверительно Спайк. Тролл шагнул к нему.
— Ты грязная свинья! — заорал он. — Тебе хочется трепки. Я собираюсь свернуть твою башку! Что ты на это скажешь?
Спайк отскочил, выхватив нож.
— Только подойди ближе, я начну вести себя как следует.
— Оставь, тебе не выбраться с шестью неграми без меня.
— Тебе, кстати, тоже. Она принадлежит мне, запомни.
— Я не принадлежу ни одному, ни другому, — сказала Гонфала. — Вы выкрали меня у моих друзей. Через несколько дней они вас поймают. Вам лучше обоим обращаться со мною почтительно. Стенли Вуд не успокоится, пока не найдет меня. Он расскажет все Тарзану, а уж тот найдет способ, как расправиться с вами.
— Тарзан! — воскликнул Спайк. — Это еще кто такой?
— Ты не знаешь его? — удивилась Гонфала.
— Уверен, что каждый слышал о нем, но лично я никогда не видел его. Что ты о нем знаешь? Ты что видела его?
— Да, как и ты.
— Нет, лично я не видел, — сказал Тролл.
— Вы же помните Клейтона, — продолжала девушка.
— Конечно, я его прекрасно помню. Этот малый стоит двоих… Постой! Ты хочешь сказать…
— Да. Клейтон и есть Тарзан.
Тролл казался взволнованным. Спайк пожал плечами.
— Он никогда нас не найдет. Ну-ка отойдем. И Спайк отвел Тролла в сторону.
— Ничего хорошего нам не сулит этот дьявол. Что делать? Без нее нам не обойтись, а если камень попадет в ее руки, она нас убьет. Что делать?
— Сначала нам следует проследить, чтобы девочка не дотрагивалась до камня рукой. Ни один из нас не может заставить камень действовать, и мы не можем дать ей его в руки.
— Но что же нам этот чертов камень принесет? Нам бы выбраться отсюда. Она не убьет нас, пока мы с ней будем хорошо обращаться.
— А нам ничего и не остается, — прошипел Спайк. — Ну, Гонфала, трогаемся. Негры, пошли!
В то время, как они разбили лагерь к северу от Тарзана, он остановился у опушки леса. Оглядевшись, он взял нож и выкопал глубокую яму. Положив туда изумруд, он аккуратно засыпал землю обратно. Теперь только он мог найти его. Ориентиром служили верхушки трех скрещенных деревьев.
Около двух дней Тарзан шел на север, но ничто не говорило о том, что здесь проходили беглецы. Вдруг он услышал трубный жалобный призыв, слабый и грустный. Звук повторился. Тарзан изменил направление, пойдя прямо на звук. Он понесся подобно ветру, так как что-то тревожило слона. По его голосу Тарзан предположил несчастье. Ноздри его уловили мерзкий запах Данго-гиены, и вскоре он услышал хохот этой твари, сразу же после жалобного крика слона.
