Только никого дальше «черты оседлости» в одну шестую часть мира ее песнопения не впечатляли. Пять шестых мира, как диву не шейпенгуй и макияжируй, видели в оплывшей даме провинциальную тетку с пафосом. Смялись в кулак и морщили носы. Но из political correctness на дверь не указывали. Тем более, что платила тетка за свои прихоти по евростандарту.
И пока в Москву идут эшелоны импортной роскоши, проплаченные тюменской нефтью, сибирским лесом и тихоокеанской треской, быть Madame Brochkinoi похабной императрицей своей расхристанной страны.
Пробежавший мимо по ступенькам молодой парень коленом пнул кофр, едва не сорвав его с наплечного ремня. Корсаков успел прижать кожаный короб к боку. Мысленно пожелал скакуну сломать себе шею, ноги и отбить все прочее.
В кофре, который носят особо продвинутые фотографы, лежали тюбики с английской масляной краской, набор немецкой пастели и рулон дорогой бумаги ручной выделки. Все — подарок Ивана. Марина сунула в кофр пакетик с чем-то съестным, одуряюще вкусно пахнущим.
Бесов убедил отнекивающегося Корсакова, что без солидного аксессуара в своем прикиде вольного художника Игорь будет выглядеть подозрительно. У любого мента зачешутся руки пошмонать по карманам неформала в поисках предметов, запрещенных к употреблению, хранению и перевозке. А так, открыл кофр, кстати, запредельно дорогой на вид, и сразу ясно — художник высокого полета. Ну а что касается остального, так то не внешний вид, а имидж, к уровню доходов и социальному статусу отношения не имеющий. Понимать надо, товарищ сержант!
На станции, куда его подвез Бесов на новенькой «Ниве», Корсаков получил еще один подарок — ключи от московской квартиры Ивана. Марина при этом согласно кивала, по глазам было видно, что это была ее инициатива.
И уже у на перроне, обняв Корсакова, Иван преподнес последний сюрприз.
— Кофром особо не тряси, — прошептал он в ухо Корсакову. — На дне найдешь петельку, дерни за нее — ларчик откроется.
— И что там? — спросил Корсаков, отстранившись.
— От Славки кое-что. Девять миллиметров, пятнадцатизарядный, — тихо прошептал Иван. Широко улыбнулся. — На сутки тебе хватит.
Глаза, впрочем, остались тревожными.
Корсаков перевесил кофр на другое плечо, поправил «стетсон», сбил с плеча прядь волос, колор — «перец с солью».
— Ва-ау! — глубокий вагинальным контральтом мяукнула девчонка на соседнем эскалаторе и ткнула в бок подружку.
Обе уткнули густо насурменные глазки в Корсакова.
Корсаков с достоинством принял на себя их восхищенные взгляды. Посмотрел из-под полей шляпы, как давний предок из-под козырька кивера гусара лейб-гвардии: со светской томностью, за которой, как вода сквозь лед, виднелась шалая удаль.
Барышни за неимением чепчиков в воздух ничего не подбросили, но явно были под впечатлением. Даже губы-бантики раскрылись, как лепестки цветка, готового принять пчелку.
«Эх, любовь! Единственная иллюзия, за которую не жалко умирать», — подумал Корсаков.
* * *
У него был план действий. Но первый же пункт в нем таил неимоверную опасность. Сорвется, весь план полетит к чертям. Точнее, уже некому будет его исполнять.
Требовалось разведать обстановку на Арбате. Как ни крути, а Арбат долгое время был постоянным местом обитания Корсакова, и самые актуальные новости могли поступить только оттуда.
С учетом пожара в сквоте, бойни в особняке и смерти Трофимыча, в которой Корсаков уже не сомневался, новости ожидались пренеприятные, как раз для криминальной колонки в «МК». Что-то типа «маньяк-художник запалил хазу» или «кровавая инсталляция в Столешниковом переулке».
Корсаков решил не соваться на Арбат. Среди информаторов могли оказаться и такие, кто первым делом, увидев его, побежит в милицию, а потом уже подрулит здороваться-обниматься и стрелять на водку.
С Тверского он свернул на тихую улочку Алексея Толстого. Нашел таксофон.
Сунув карточку в щель, набрал номер коммутатора МТС, а когда соединили, добавил заученный наизусть номер мобильного участкового.
У Сергея Семеновича, в силу возраста и житейской мудрости, отношение к службе было чисто потребительское. Он явно не горел на работе, а работа чуть-чуть подогревала жизнь капитана Федорова.
