— Ну делай как знаешь, — вздохнула она, это же твоя дочка, тебе решать. Только, я надеюсь, ты не собираешься рассказывать ей о наших делах? И о том, кем мы друг другу на самом деле приходимся?
— А кем? — удивленно спросил Леня, так что Лола чуть не запустила в него подушкой.
— Дорогой, ты, кажется, забыл, что мы с тобой компаньоны, — сказала она, взяв себя в руки.
— Да-да, конечно, — рассеянно ответил Маркиз и ушел к своей доченьке.
— Вот это мило, — вслух сказала Лола. — Оказывается, мы с Ленечкой только компаньоны.
А я-то по наивности думала еще, что мы — друзья, коллеги, в общем — близкие люди…
В это время она почувствовала, как по ноге скользнул пушистый хвост. Это кот Аскольд, прятавшийся в комнате у Лолы, выражал ей свою солидарность. Сердце у Лолы тотчас защемило, она точно знала, что их ожидают неприятности, Аскольд умел предчувствовать их, как лягушки предчувствуют землетрясение.
Причем неприятности эти будут по вине Леньки, он несправедливо обидит Лолу, как уже бывало. Только в этом случае Аскольд становился на ее сторону.
— Нас ожидают большие испытания, — сказала Лола коту и Пу И, — мы должны держаться вместе.
Пу И согласно тявкнул, кот промолчал.
* * *
— Ну вот, милая, все улажено, — сказал Леня, входя в комнату, — ты можешь жить у нас сколько захочешь…
— Спасибо, папа, но.., ты знаешь, — Света потупилась и принялась выводить пальцем по столешнице какие-то загадочные знаки, — есть еще одна проблема… Дело в том, что я приехала не одна…
— То есть как это — не одна? — испугался Леня. — А кто еще с тобой?
— Кузя… Я надеюсь, он тебе понравится…
И он не будет вам мешать…
— Кузя? Кто такой Кузя? Это что, твой друг? Нет, дорогая моя, ты — это одно дело, а твои друзья.., боюсь, что Лола этого не одобрит!
Света подняла глаза. Они были полны слез.
— Но он очень тихий! — проговорила она, доставая свой платок. — И он очень мало ест!
— Да, но все-таки… — начал Леня, — совсем не в этом дело… Много или мало он ест, не играет роли, но просто это как-то неудобно… А ему что — больше не у кого остановиться?
— Кузе? — удивленно воскликнула Света. Но он без меня погибнет!
— Тебе не кажется, — осторожно начал Маркиз, — что в вашем возрасте такие сильные чувства еще.., как-то несвоевременны?
— В нашем? Что значит в нашем?
— Ну, я имею в виду — в твоем и Кузином!
Ведь вы с ним, я думаю, ровесники?
— Мы с Кузей — ровесники? — изумленно переспросила Света. — Что ты говоришь, папочка!
— А что, — Леня на всякий случай сел, — он старше тебя? Намного?
— Да что ты! — девочка захлопала глазами. — Ему еще нет и года!
— Боже мой! — Леня схватился за сердце, — кто же его отпустил с тобой? И где он сейчас?
— В коридоре, — спокойно ответила Света, в моем рюкзаке!
— Как? Леня выпучил глаза. — Он там.., все это время? Но ведь ему нужно есть и.., и многое другое! Неси его сюда, скорее, пока с ним ничего не случилось!
— Да что с ним случится-то? — Света встала и отправилась в коридор. — Есть он может раз в неделю, а перед отъездом я его как следует покормила… Думаю, спит себе спокойно…
Леня сидел за столом в состоянии, близком к шоку. Наконец на пороге кухни снова появилась Света. В руках у нее была маленькая картонная коробка.
— А где.., где Кузя? — взволнованно спросил Маркиз.
— Вот он. — Девочка поставила коробку на стол и откинула боковую крышку.
— Здесь? — Леня уже перестал что-нибудь понимать.
— Ну да! Кузя, Кузенька, покажись нам! — и Света постучала пальцем по стенке коробки.
Из коробки высунулось что-то черное и мохнатое.
— Что это? — Леня наклонился, чтобы лучше разглядеть странное создание.
— Это Кузя! — и девочка снова постучала по картонной стенке.
Тут же на стол выбежал огромный черный паук.
— Кузенька! — заворковала девочка и ласково погладила мохнатую черную спинку. — Правда, он очень красивый?
— Так Кузя — это паук? — проявил Леня удивительную догадливость. — Боже мой, а я-то подумал.., но какой он большой!
— Да нет, что ты! Он еще совсем маленький! — девочка продолжала гладить паука, и Лене показалось, что он тихонько замурлыкал, как Аскольд, когда у него бывает хорошее настроение. — Ты не видел больших! Он вырастет в половину этого стола! Ведь он — птицеед, а они — самые большие пауки на свете!
