Глаза ее сияли, лицо оживилось, и она прижала руку Харри к своей щеке.
— Я чувствую, что ты будешь жить долго. Необычайно долго. Гораздо дольше меня.
— Не говори так, — попросил ее Харри. Ее кожа пылала под его ладонью. — Это к несчастью.
— Лучше уж несчастье, чем никакого счастья. Папа обычно так говорил.
Он убрал руку.
— Ты не хочешь вечной жизни? — прошептала она.
Он сморгнул, зная, что именно в этот миг его мозг навсегда запечатлел картинку: как они стоят на мосту, по обе стороны от них мчатся в машинах люди, а под ними сверкает диковинный морской змей. Именно так мозг фиксирует места, осознав, что возврата сюда уже не будет. С ним и раньше такое случалось: однажды ночью в бассейне Фрогнерпарка, и другой раз, тоже ночью, в Сиднее, когда на ветру развевалась рыжая грива, и в третий, холодным февральским днем в аэропорту Форнебю, где посреди фотовспышек газетчиков его ждала Сестрёныш. Он знал: что бы ни случилось, эти образы останутся с ним навсегда и никогда не поблекнут, напротив, с годами они будут все ярче и неизгладимее.
В этот момент он почувствовал на своем лице каплю. Потом еще и еще. Он удивленно поднял глаза к небу.
— Мне говорили, что дожди здесь начинаются не раньше мая, — сказал он.
— Это манговый ливень, — объяснила ему Руна, подставив лицо под капли. — Иногда такое бывает. Это значит, что созрели плоды манго. Сейчас польет как из ведра. Идем…
Харри проваливался в сон. Звуки постепенно исчезали. Со временем он начал замечать, что в транспортном шуме за окном есть свой ритм, какая-то предсказуемость. В первую ночь он мог проснуться от внезапного резкого гудка. Но потом он уже просыпался, если, наоборот, гудков не было. Рев дырявого глушителя возникал не случайно, он занимал свое место в этом кажущемся хаосе. Требовалось лишь немного времени, чтобы привыкнуть, все равно что научиться удерживать равновесие на корабле во время качки.
Он договорился встретиться с Руной на следующий день, в кафе возле университета, чтобы задать несколько вопросов о ее отце. Когда она выходила из такси, с ее волос все еще стекали дождевые капли.
Впервые за долгое время он увидел во сне Биргитту. И ее волосы, прилипшие к бледному лицу. Но она улыбалась и была живая.
Адвокату потребовалось четыре часа, чтобы освободить By из-под стражи.
— Доктор Линг работает на Соренсена, — сказала со вздохом Лиз на утренней летучке. — Нхо успел только спросить By, где тот был в день убийства, и все.
— И что извлек из его ответа наш ходячий детектор лжи? — поинтересовался Харри.
— Ничего, — ответил ему Нхо. — В его планы не входило рассказывать нам все подряд.
— Значит, ничего? Черт побери, а я-то думал, что вы здесь специалисты по пыткам водой и электрошоком.
— Кто-нибудь хочет порадовать меня хорошими новостями? — спросила Лиз.
В ответ зашуршали газетой.
— Я еще раз позвонил в отель «Марадиз». Первый, с кем я разговаривал, сказал только, что к ним обычно приезжал
фарангна посольской машине, а вместе с ним была женщина. А тот, с кем я поговорил сегодня, сообщил, что женщина была белая и что они общались друг с другом на языке, похожем на немецкий или голландский.
— На норвежском, — уточнил Харри.
— Я попытался получить описание этой пары, но ты ведь знаешь, как это бывает…
Нхо и Сунтхорн, ухмыльнувшись, уставились в пол. Никто не проронил ни слова.
— В чем дело? — удивился Харри.
— Мы для них все на одно лицо, — снова вздохнула Лиз. — Сунтхорн, ты должен съездить туда с фотографиями, может, в отеле опознают посла и его жену.
Харри наморщил нос.
— Муж и жена, у которых любовное гнездышко за двести долларов в сутки да еще и в нескольких километрах от дома, где они живут? Не слишком ли это сложно?
— Если верить тому, с кем я говорил сегодня, они приезжали туда на выходные, — сказал Рангсан. — У меня даже даты записаны.
— Спорю на вчерашний выигрыш, что это была не его жена, — не сдавался Харри.
— Может, и так, — произнесла Лиз. — В любом случае это не особенно продвигает нас вперед.
И она закончила летучку напоминанием о том, что день следует посвятить отчетам по другим делам, отошедшим на второй план из-за убийства норвежского посла. Когда другие сотрудники разошлись, Харри снова сел.
