Попов еще слегка полежал, приходя в себя, и понял, что проснулся он окончательно, ничего у него не болит, платформа никуда не едет, а снаружи явно жарят мясо. Протерев кулаками глаза, он натянул сапоги, накинул куртку и вышел из домика. Вспомнил о кольчуге, шагнул было назад, но махнул рукой – надоела она за предшествующие дни жутко, привыкнуть он так и не сумел. Авось пронесет.
Снаружи было шумно. Колонна остановилась на огромной поляне, лучники отдельными дозорами выдвинулись к ее краям, а на остальном пространстве кипела подготовка к ужину. Солнце уже скрылось за кронами деревьев, но сумрак разгоняли два десятка больших костров. Гудрон с Анарионом тоже разложили костерок, и орк с увлечением объяснял инженеру преимущества приготовления мяса на открытом огне по способу, принятому в северо-восточных предгорьях Мглистых гор. Анарион морщился, всем своим видом показывая, что ни на йоту не доверяет кулинарии орков горных, как и орков пустынных, лесных, болотных и т. д. Между тем пахло вполне съедобно, и Серега собирался уже включиться в процесс приготовления, хотя бы советом, но увидел адъютанта Энамира, того самого, что не решился снять кольцо с мертвой руки эльфа.
После почтительного приветствия адъютант от имени полководца справился о здоровье досточтимого капитана и передал, что войско останется на месте до полуночи, после чего продолжит марш.
– Разведка доложила, что оставшаяся крепость покинута противником, господин. Гвардия Мордора и ваша машина уходят на юг, а мы остаемся наводить порядок, – чуть грустно улыбнулся адъютант.
– Ха, разбежались-таки, тараканы трусливые, – захохотал Гудрон, – кто бы сомневался. С такой машиной у них шансов – ноль.
– Вас ждет награда Повелителя, Сергей Владимирович, – согласно кивнул головой Анарион, – это несомненно.
– А на кой она мне? – передернул плечами Попов. – Да и что дадут? Еще денег или звание Героя Мордора?
– Мудрость и щедрость Повелителя безграничны, господин, – почтительно заметил адъютант, – но господин Энамир просил вам кое-что передать наедине.
– Да не вопрос, – хмыкнул Серега, – отойдем в сторонку.
Выйдя из круга, освещенного костром, адъютант вынул из кармана кожаный кисет и, оглянувшись по сторонам, передал Попову. Сквозь тонкую кожу пальцы ощутили ободок кольца.
– Это чего? Предложение руки и сердца?
– Это эльфийское кольцо, которое господин Энамир просил передать Повелителю.
– А сам господин Энамир?
– Мы остаемся здесь на неопределенное время, – загрустил адъютант, – а кольцо может представлять интерес для Повелителя.
– Ладно, – согласился Серега, пряча кисет, – а ты чего такой понурый?
– Вы уходите участвовать в великих деяниях на западе, а мы здесь будем гоняться по лесам за кучкой обреченных идиотов, – покачал головой адъютант. – Никакой славы тут не обретешь.
– Славы не обретешь, – фыркнул Попов, – одурел, что ли? О подвигах мечтаешь?
– Господину капитану легко смеяться, – еще сильнее загрустил адъютант, – он уже овеян славой на поле боя, ему подчиняется чудесная боевая машина, и сам Повелитель благоволит к нему.
– Ты всегда таким высоким слогом изъясняешься, о благородный юноша, – съязвил Серега, – или только в общении со старшими по званию?
– Ну, я… это, – смутился адъютант, – вас все считают героем и все такое, а я всего лишь мальчик на побегушках. Младшим сыном быть трудно даже в благородном роду.
– Кто это меня героем считает? – удивился Попов.
– Все – господин Энамир, господин Горгаз и даже господин Варк. А вы разве не согласны?
– Согласен не согласен, какая разница? – проворчал Серега. – Для Мордора, может, и герой, а для других – преступник.
Даже в сумерках было видно, как округлились глаза адъютанта.
– Доблесть на поле боя ценят все, даже враги.
– Ну да, враги ценят. Не все женщины только понимают… – Попов осекся, а адъютант вдруг засуетился:
– Извините, господин капитан. Я совсем забыл о втором поручении господина Энамира. Я сейчас. – И исчез в темноте.
Серега пожал плечами и вернулся к костру, где Гудрон уже вгрызался мощными челюстями в шашлык. Не успел Попов присесть, как в круг света впорхнула черноволосая наложница Энамира. Волосы она уложила под шапочку, и в кожаной курточке, замшевых брючках и коротких сапожках ее можно было принять за мальчика, но Серега хорошо запомнил черные миндалевидные глаза и ошибаться не мог. Следом адъютант притащил объемистый тюк и с облегчением опустил его на землю.
