М: Да, в дом войти очень приятно.
П: В действительности я не был ей хорошим мужем, но я представил себе, что вот этим я могу внести какой-то вклад.
(Смех)
Папа стал тоже более ориентированным на людей. Он все больше осознает межличностный компонент человеческого существования. Это свидетельствует о возрастающей близости между членами семьи. В то время как в терминах вербальной коммуникации способы самовыражения еще недостаточно адекватны, они уже реально существуют.
Способность Папы обозначить строительство дома как попытку стать лучше в качестве мужа очень впечатляет. Это может привести со временем к еще большей близости.
На этом этапе продолжилась дискуссия о жизни на ферме. Как это обычно и бывает, мы говорили в основном о работе и о делах, которые нужно обязательно завершить. Папа был центральной фигурой в этом разговоре, а женщины оказались на периферии. Содержание разговора было примерно таким же, как и три года назад, однако разница, и весьма существенная, была очевидна. Прежде всего, не было чувства обиды, гнева и злости у женщин. Казалось, что они как-то заинтересованы в теме разговора и даже получают от него удовольствие.
Когда я вспоминаю об этом, содержание заключительной беседы становится мне все понятнее. С возрастанием способности Папы быть внутри семьи, они получали все больше возможностей видеть в нем личность, а не просто живое, но заброшенное препятствие для близости в семье. Сейчас, когда он включился в разговор по поводу фермы, они смогли посмотреть на все это скорее как на его собственный путь совладания с миром, чем на что-то, что он делает как бы наперекор им.
Когда обсуждение закончилось, я обратился к Маме.
К: Хорошо, что сегодня утром вам удалось поплакать по поводу ваших суицидальных импульсов. Большинство людей в этом отношении гораздо более упрямы. Когда ты спрашиваешь их о самоубийстве, они говорят: "О нет! Ко мне это не имеет ровно никакого отношения! У меня за всю жизнь никогда не было суицидальных мыслей!"
М: Мне не хотелось бы признаваться в их существовании перед другими. Например, перед соседями, так как они, скорее всего, меня бы совсем не поняли.
К: Вы можете доверять Папе немножечко больше, чем соседям – на одну ступеньку.
М: Да.
(Смех)
Дор: Может быть, на полступеньки.
К: На полступеньки? Ну надо же! Итак, что еще произошло для вас на сессиях?
М: Были моменты, где много плакали. Однажды Ванесса была очень драматичной.
Мар: Были драки на подушках.
Майк: И Гейл не хотела этого делать.
М: Я и Папа дрались. Нет, скорее дралась только я. Он же не захотел, прямо как Гейл.
К: Итак, его можно обвинить и в этом.
Ван: Мама много плакала. Папа говорил об утрате чувств и плакал. Было действительно такое ужасное ощущение, что твоя, Папа, жизнь подошла к концу. Я помню, что была тогда довольна тем, что находилась рядом, когда ты так плохо себя чувствовал.
П: Да, я представил себе, что мне никогда не удастся закончить то, что я делал. Это заставило меня взять себя в руки и в конце концов сделать то, что требуется. Время уплывает, если ты никуда не движешься. Я понял также, что Мария на девять лет моложе меня. И если все пойдет в соответствии с возрастом, то ей придется страдать на 9 лет больше, чем мне.
(Смех)
И опять трогательный жест со стороны человека, который не очень привык выражать чувства словами.
К: Что было такого в беседах, что вывело вас из равновесия?
П: Да вот, мне было указано, что я не был… вы дети всегда были рядом с Мамой, а я… Я никогда не был близок. Я понял, что единственная вещь, которую я могу дать всем вам – это дом. Сейчас у вас есть дом, в который можно приезжать.
Ван: Я это ценю.
Г: Я заметила, что взаимоотношения Мамы и Папы действительно улучшаются. Я вижу их достаточно часто. Папа настойчиво пытается стать ближе к ней, Маме же приспособиться гораздо труднее, так как она более изолирована и нуждается в том, чтобы кто-то подал ей руку, вытащил к другим, как это было со мной.
Хотя разговор шел довольно ровно, без напряжения, реальные различия между ними стали все более очевидными. Мне захотелось сразу же спросить их об этом сдвиге в установках. Я хотел услышать, как же остальная часть семьи сегодня смотрит на Папу и относится к нему.
