Карл: Это неправильно. В реальности происходит как раз обратное. Именно те люди, которые не умеют проигрывать и разряжать свои импульсы, именно они в действительности становятся насильниками. Это те самые хорошие ребята, которых стоит опасаться. Конечно, есть еще и преступники, но сейчас не о них речь. Обычные же люди находятся под страхом своих собственных фантазий, и если вы поможете им справиться с этими фантазиями социально приемлемым и потому нестрашным способом, то им не придется опасаться за свое реальное поведение. И это вполне соответствует моему собственному опыту – я работаю так в течение очень долгого времени и не припоминаю никаких негативных последствий.
Вопр.: Но что хочет сказать Мама, когда бьет своего мужа подушкой по голове, какую информацию она ему передает? Считает ли она, что это лишь игра, или же думает, что по-настоящему убивает его?
Карл: И то, и другое. Она упражняется в фантазии, содержанием которой является разрушение Папы, но никаких опасных последствий здесь не может быть. Происходит лишь эмоциональное выражение негативных импульсов. Если вам так больше нравится, это что-то вроде психодрамы – действовать угрожающе потому, что ты так чувствуешь, а не потому, что ты в действительности опасен для окружающих.
Вопр.: И вы не обеспокоены тем, что когда она вернется домой, то сменит диванную подушку на топор?
Карл: Нет, конечно же, нет. Мне кажется, что произойдет обратное. Я думаю, что для ее артриты весьма неудачный “заменитель” топора. Подушки же для этой цели подходят гораздо лучше.
* * *
Когда сессия продолжилась, семья попыталась заставить Гейл использовать подушки против Папы, но она этому сопротивлялась. Тогда Ванесса сказала, что хотела когда-нибудь увидеть Гейл злой. Гейл ответила, что иногда сердится на Ванессу и добавила, что даже сейчас зла на нее, так как Ванесса собирается покинуть семью сразу же после окончания сессии и отправиться в Нью-Йорк. Гейл полагала, что поскольку семья так редко собирается вместе и как раз такой случай представился сейчас, то именно это обстоятельство должно быть главным для всех членов семьи.
Посередине дискуссии Папа вмешался в ее ход с вопросом по поводу подушек.
П: Это какая-то особенная игра?
К: Да, и в нее вы как раз только что играли.
П: А кто же здесь является победителем?
К: Тот, кто бьет сильнее. Тот, кто сдается первым – проигрывает.
Дор: Давай, Гейл!
М: Попытайся, Гейл!
Г: Ладно, я не знаю смогу ли.
Ван: Я буду играть с тобой.
(Две сестры стоят друг перед другом, Ванесса бьет нормально, Гейл же лишь слегка отмахивается.)
Ван: Гейл едва прикасается ко мне.
Г: Не бей слишком сильно!
Ван: Не такая уж ты и хрупкая!
(В то время как Ванесса бьет Гейл, а та слабо защищается, семья аплодисментами бурно приветствует поединок).
Г: Зачем вы все здесь сидите и хлопаете?
Дор: А что бы тебе хотелось, чтобы мы делали?
Ван: Сколько удовольствия!
Когда второй поединок на подушках завершился, семья опять заняла свои места в креслах и на диванах. Дискуссию начала Гейл.
Г: Временами я злюсь.
М: Все мы это делаем. Например, я иногда злюсь на тебя.
Г: Вот как мы справляемся с нашей злостью и с нашими эмоциями.
К: Что за горшок с чепухой! Почему ты не говоришь прямо, а несешь всю эту общепринятую муру? Говори то, что хочешь сказать! Все что я слышу от тебя – лишь разговоры в духе гигиены психического здоровья.
(Молчание)
И опять я пытаюсь увести ее от позиции пациента или больного человека и поддержать ее движение к реальности.
К: Кто, по твоему мнению, будет следующим Христом в семье, если ты решишь сдать свои позиции?
Г: Следующим Христом?
К: Да, кто следующий может сойти за безумного, если ты придешь в норму?
