– Ну, спасибо. Только мог бы купить розы и получше.
Я хмыкнул. Девчонка оказалось с юмором.
– Не нравятся? – спросил я. Ничего себе – ей симпатичный парень цветы дарит, к тому же совсем незнакомый – она радоваться должна, а не нос воротить.
– Да нет, почему, нравятся, – произнесла она, оглядывая букет со всех сторон. – Ну так что, ты приглашаешь меня сегодня в ночной клуб? Пойдем сейчас ко мне. Я переоденусь, и поедем.
Я опешил:
– Какой еще ночной клуб?! Я не могу. У меня дела…
Девушка звонко рассмеялась:
– Слушай, Щорс, тебе надо лечиться от склероза!
Я даже огорчился. Все меня почему-то знают, а я нет.
– Щорс, я Тамара, – весело сказала она. – Сестра Макса.
Точно! Я сразу ее вспомнил. Правда, последний раз мы виделись в апреле, на дне рождения Глайзера, да и то мельком. Сконфуженно закашлявшись, я опустил голову.
– Ты со всеми так знакомишься? – поинтересовалась она.
– Да я не знакомлюсь! – начал я и осекся. Все равно ничего не объяснишь.
Совершенно потерявшись, я постарался поскорее уйти, оставив Тамару в полном недоумении. А теперь, получается, Глайзер решил, что я его сестре специально цветы подарил. Просто смешно.
Пока я думал об этом, картошка чуть не сгорела. Разложив ее по тарелкам, я позвал Бельмуда. Мы налегли на нее, закусывая солеными огурчиками, в окна било солнце, и нам казалось, что жизнь ужасно хороша.
Из окна кухни открывался прекрасный вид – загаженная спортивная площадка и пара мусорных баков, возле которых постоянно обитала облезлая и подозрительная свора собак. И словно дополняя картину, по площадке неимоверными зигзагами шли два человека, поддерживая один другого. Приглядевшись, я увидел, что это не кто иные, как Швед с Глайзером.
– Посмотри, – кивнул я Леше.
– Где это они уже убились? – с любопытством спросил он.
Оказалось, что убились они по разным причинам. Глайзер убился оттого, что проблема с его сестрой удачно решилась, и по пути ко мне встретил такого же убитого Глеба. Почему напился тот, я так и не узнал – на все вопросы Глеб громко заливался смехом и тягуче пытался пропеть песню про танкистов, текст которой совсем перепутался в его пьяной голове.
Преданно глядя в глаза друг другу, они достали из карманов много сигаретных пачек «Pall Mall» и вывалили их на стол.
– Откуда столько? – удивился я.
Глеб сидел на стуле и, раскачиваясь, пел о том, как «танки шли в последний бой, и молодая не узнает с пробитой головой». С великим трудом мы с Лешей уяснили, в чем было дело.
Оказывается, на улице проходила рекламная акция от компании «Pall Mall». Симпатичные девушки, наряженные в фирменную одежду, предлагали всем желающим обменять свои сигареты на сигареты «Pall Mall», причем полную пачку. Условие было одно: в пачке, подлежащей обмену, должно быть не меньше пяти сигарет.
Узнав об этом, Глайзер с присущей ему изобретательностью, никак не пострадавшей от избытка алкоголя в его крови, сразу понял, что следует делать. Они со Шведом купили у бабок, торгующих семечками и сигаретами, три пачки дешевой «Дойны». Там же взяли несколько пустых пачек и распределили сигареты так, чтобы в каждой пачке было по пять сигарет. И пройдясь по улице, на которой каждые сто метров стояли рекламщики, затарились «Пэл-Мэлом».
– Светлая голова, – с чувством сказал я Глайзеру.
Глеб, который уже молча уткнулся головой в грудь, снова запел. Теперь его замутненное сознание выхватило откуда-то песню про паровоз, которую в «Операции Ы» пел Никулин. Правда, периодически у него щелкал рычажок, и Швед снова сбивался на песню про танкистов. В целом это выглядело так: «Прости меня, мама, хорошего сына, четыре трупа возле танка дополнят утренний пейзаж, и я не такой, как был вчера…»
Наслушавшись до обалдения, я сказал Леше:
– Убери отсюда этого Карузо. Положи его спать в комнате. Или в ванну кинь – опыт у него уже имеется.
Успокоилось все только через несколько часов. Швед с Глайзером мирно сопели в спальне, а мы с Бельмудом курили на балконе.
– Веселый денек сегодня. Надеюсь, больше никто не придет.
Леша кивнул.
А я все думал про Шольца и в конце пришел к выводу, что действительно рад за него. Аня, похоже, неплохая девушка.
