– Как я рад, что вы все пришли, мои милые, – сипло проревел он. – Вам понравились мои письма?
Словами не передать выражения лиц несчастных девушек – нужно было быть там! Как мы ни старались, но смех сдержать не смогли. Это нас и погубило – знал ведь я, что не стоило подходить ближе!
Кое-кто посмотрел в нашу сторону. Коля тоже.
– Все в ажуре, ребята! – радостно крикнул он. – Все сделал, как вы сказали. Может быть, возьмете еще одну бутылочку?
Конечно же, все уставились на нашу компанию, а точнее, на меня с Баром – девушки знали только нас. Правда, под горячую руку попал и Глеб, несчастье которого состояло в том, что он жил в соседнем со мной подъезде и визуально был знаком с некоторыми из девушек.
Закончилось все печально. Мы потом с месяц выходили на улицу с опаской, боясь наткнуться на кого-нибудь из них. Но в целом все мои розыгрыши кончались положительно.
Глайзер, будто читая мои мысли, толкнул Шольца в бок.
– Мы и не такое делали, – произнес он. – Все будет нормально.
Я ужасно жалел, что не смогу увидеть завтрашнюю встречу Кирилла с его группой.
– Ну, реакцию Омара мы узнаем завтра, – вздохнул я, – когда он ворвется к нам и начнет швыряться вещами. В кого первого они полетят, как ты думаешь?
– Разумеется, в Шольца! – с чувством воскликнул Макс. – Это ведь все он придумал. Мы всего лишь слепые орудия в его руках…
Денис задохнулся от возмущения, но затем понял, что Глайзер шутит.
– Ладно, как хотите, – буркнул он. – Я иду домой. Зря я с вами поехал.
– Я тоже ухожу, – зевнул Максим. – Мне еще в центр города нужно съездить, в библиотеку Горького. Ты, кстати, не знаешь, где она находится?
Я подивился странной тяге Глайзера к знаниям, но дорогу объяснил.
– Что ты там забыл?
– Знакомая одна работает, – с усмешкой сказал он. – Телка – супер! Словно с обложки «Плейбоя»! Милой зовут.
Друзья уехали, а я достал сигарету и закурил, размышляя, куда мне пойти. Дождь закончился, из-за туч выглянуло солнце, и мне захотелось навестить своего бывшего одноклассника, Стаса Рыжова, живущего неподалеку. Я даже сделал пару шагов, но внезапно остановился как вкопанный.
В направлении института бодрым шагом шел Кирилл. Пока я лихорадочно соображал, что делать, он заметил меня и остановился.
– Привет, – удивленно сказал он.
– Мы с Глайзером кое-кого искали, – быстро произнес я, предвосхищая его вопрос. – А ты в институт?
– Ну да, – добродушно сказал он. – Хочу на третью пару попасть.
– Ты, конечно, уникум – воскликнул я. – Кто же идет на третью пару? Если уже идти, то на первую, а на третью не надо!
– Не, – упрямо замотал он головой. – Я пойду.
– Да вас отпустили, – выдохнул я. – Твоя староста только-только домой ушла, сказала, что преподаватель заболел.
– Серьезно? – недоверчиво спросил Омар.
– Ну да, – через силу улыбнулся я. – А ты приковылял! Сидел бы себе дома, телевизор смотрел.
– Да.
– Пойдем пива выпьем, – весело сказал я, мысленно проклиная Глайзера и самого Омара, вздумавшего вдруг в кои веки зайти в институт. Мы стояли на травянистом пятачке неподалеку от входа, и в любой момент кто-то из его сокурсников мог выйти.
– Идем, – наконец сказал Кирилл.
Я облегченно вздохнул.
В баре мы просидели около часа, а затем разошлись по домам.
– Давайте завтра встретимся, – на прощание сказал он. – После обеда, все вместе?
– Не знаю, – сказал я. – Может быть.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
3 июня 1999 года, четверг
РАССКАЗЫВАЕТ КИРИЛЛ МАРЦЕВ (ОМАР)
Сегодня после недельного отсутствия я вновь появился в институте. Моя группа уже привыкла к тому, что я периодически пропадаю, поэтому только Вадим, увидев меня, равнодушно сказал:
– Чего это ты сегодня на парах нарисовался?
– Просто так.
Вадим, зевнув, отошел.
После второй пары ко мне подошла староста и сказала:
– У Тани позавчера была свадьба. Сегодня будем отмечать. С тебя пять гривен.
– Интересно, для чего? – недовольно поинтересовался я.
– Все уже скинулись, кроме тебя. Во-первых, на подарок, а во-вторых – на стол.
– Вообще-то она должна угощать нас, а не мы, – произнес я. – И кстати, у какой Тани? У нас их три, тебе не кажется?
– У Харитоновой.
– Эта чурка замуж вышла? – удивился я. – Где же она такого идиота нашла? Тоже, наверное, из какого-нибудь глубокого села?
