— Добрый вечер, месье Претр. У нас, кажется, есть сердце для Михаэля.
— О! И что за сердце?
Михаэль! Несчастный Михаэль. Он появился на свет с одним из самых серьезных пороков, какие только существуют: левая половина его сердца — самая сильная — оказалась неразвитой. Таким образом, он жил лишь с одним желудочком, вместо двух. С половиной сердца. В три этапа — и столько же операций — мы изменили его кровообращение, чтобы создать систему, приспособленную к его сердечной недостаточности. Он хорошо перенес все операции, его тело и мозг развивались нормально, гармонично.
Сейчас ему было шесть лет. Но на протяжении последних восьми месяцев сердечная мышца стала слабеть. Его единственный желудочек расширился, а это очень плохой знак, и теперь его сила настолько уменьшилась, что сердце едва способно поддерживать кровообращение даже в состоянии покоя. Поэтому Михаэль оказался вынужден сидеть у себя в комнате и смотреть, как другие дети играют во дворе. Огонек его жизни, и без того маленький, так колебался, что грозил погаснуть в любой момент, просто так, без предупреждения, из-за какого-нибудь гриппа или аритмии. От малейшего дуновения ветерка.
Начался дьявольский обратный отсчет.
— Та же группа крови, семь лет, двадцать два килограмма. Хороший, сильный миокард.
С перечислением технических деталей предложенное сердце стало обретать форму в моей голове. Координатор продолжала:
— Донор — мальчик, утонувший в бассейне своих родителей. Он провалился под укрытие бассейна и не смог выбраться. Когда его достали из воды, он был без сознания. Сердце заработало, но ребенок в сознание так и не пришел. Развился обширный отек мозга, он впал в необратимую кому. Нейрохирурги сделали сегодня еще несколько проверок, но смогли лишь констатировать смерть мозга. Это произошло сегодня в двадцать один час.
В детской трансплантологии сердца всегда присутствуют одни и те же драмы. Невыносимые трагедии, потому что они связаны со смертью другого ребенка. Но мысль о сострадании все же уступила суровой реальности момента: необходимости срочно запустить тяжелую и сложную логистику. Я только собрался задать вопрос, как координатор сообщила:
— Это на юге Италии, взятие трансплантатов будет проводиться там, где был госпитализирован ребенок. Туда приедут еще три бригады, чтобы забрать печень, почки и поджелудочную железу. При утоплении легкие наполнились водой, поэтому их не возьмут. Они хотели бы начать в три-четыре часа утра.
— Сколько времени продлится поездка туда? Вернее, сколько времени пройдет до возвращения к нам?
Время транспортировки имеет решающее значение в нашей работе. Я не люблю, когда оно превышает четыре часа, так как асфиксия миокарда достигает предельно допустимых границ. Слишком сильно ослабшей сердечной мышце очень трудно восстановиться… если это вообще удается. В отличие от других пересаживаемых органов, от сердца сразу же после трансплантации требуется работать в полную силу. Печень и почки могут пребывать в оцепенении несколько часов, а то и дней, и при этом организм не слишком пострадает. Но только не сердце. Оно должно немедленно начать работать. Итак, если времени потребуется слишком много, я откажусь от этого предложения. Очень прискорбно для Михаэля, но я не осмелюсь взять на себя чрезмерную ответственность. Ни за него, ни за трансплантат. Да, за трансплантат тоже, так как нужно учитывать и его потенциал. Есть и другие Михаэли, которые умрут, не получив вовремя новое сердце. Может быть, среди них есть ребенок, до которого ехать ближе, и у него больше шансов на успех.
В ожидании ответа я открыл шторы и взглянул на небосвод. Луна была не полной, но яркой, на фоне неба изящно выделялся Маттерхорн. Глядя на эту картину, я планировал в уме будущую одиссею. Сначала сращения, возникшие вследствие предыдущих операций, преградят мне путь к сердцу и сосудам. Затем нужно будет реконструировать два входящих сосуда, по которым кровь попадает в сердце, и один из двух выходящих. Наконец, пришить сердце на правильное место, потому что сердце Михаэля по прихоти Природы находится в грудной клетке… справа. Меня ждал титанический труд, а главное, требующий огромной концентрации. Не считая времени асфиксии, всегда «слишком долгого», которое может серьезно ослабить наше новое сердце. Этим вечером много разных факторов будут постоянно работать против нас.
