Нам пришлось остановиться. Я так хохотала, что сползла по стенке и несколько минут была просто не в состоянии продолжить путь. Все еще сидя у стены я покрутила всем в России понятным жестом у правого виска.
— Так показывали?
— Да. — Он даже кивнул для наглядности своего подтверждения и с интересом уставился на меня ожидая продолжения.
— Этот жест показывают, когда хотят дать понять человеку, что он чудак, ненормальный, не от мира сего. В вашем случае он выражал скорее удивление тем, что вы не знаете такой простой вещи. А если мы говорим действительно о губной помаде, то женщины красят ей губы, чтобы они были более насыщенного цвета и блестели. У нас это нравится мужчинам, так что это просто средство приукрасить себя.
Тут я совладала с собой, поднялась на ноги и мы пошли дальше.
— Не сходится, — сказал Карен, — в одном из футляров содержимое было прозрачным. Им себя не украсишь.
— А какая одежда была у владельца этого футляра?
— А какая разница? — удивился парень.
— У нас бывает очень холодно и тогда вот такую прозрачную помаду используют как защитное средство. Но тогда и одежда должна быть очень теплой.
— Если честно я не помню.
— А еще возможно, что я не верно определила предмет по твоему описанию и мы говорим о разных вещах. Чтобы сказать точно что за предмет вас так заинтересовал нужно его увидеть.
После этого мы вышли через большие двери во двор, где стояла карета, запряженная двумя лошадьми, с кучером на козлах и слонялся вокруг нее хмурый мужчина средних лет — военный, судя по явно форменной одежде и колюще-режущему набору на поясе.
Карен протянул военному запечатанный документ и что-то тихонько сказал ему так, что я не расслышала, после чего галантно распахнул передо мной дверцу кареты.
* * *
Посмотреть город мне не удалось. В академию меня доставили в карете с задернутыми шторами под присмотром того самого хмурого военного, который за всю поездку произнес только три слова «сиди смирно» в начале и «выходи» в конце. А еще в карете безбожно трясет, так что к концу поездки цветом я здорово напоминала квакающее земноводное.
Когда карета, наконец, перестала растрясать мой и так потрясенный уже сегодня организм, полностью остановившись, я и услышала то самое третье слово, произнесенное моим провожатым. Очень осторожно спустившись по раскачивающейся подножке и порадовавшись свежему ветерку, имевшемуся снаружи, я нашла взглядом своего этого хмурого типа. Убедившись, что мое внимание сосредоточено на нем, военный молча ткнул пальцем в сторону больших двустворчатых дверей, перед которыми стояла небольшая группа детей и подростков. Почти все они смотрели в мою сторону и взгляды делились на заинтересованные и неприязненные.
Ну и ладно… не первый и не последний экзамен в моей жизни. Прорвемся.
Подбодрив себя таким образом, я двинулась к остальным абитуриентам.
— Кто последний? — привычно поинтересовалась я, отсидевшая и отстоявшая за свою жизнь не одну сотню очередей.
Абитуриенты удивленно воззрились на меня. Так, опять это их заклинание чего-то не того напереводило… или вообще не перевело. Будем заходить издалека…
— Вы в каком порядке заходите — кого вызовут или кто раньше пришел?
— А, так ты очередь хочешь занять, — догадался худой и очень подвижный мальчишка лет девяти, — за мной будешь.
— Деревня… даже разговаривать нормально не умеет, а тоже в академию лезет, — презрительно заявил долговязый парень с веснушчатым лицом.
Я скептически оглядела этого «горожанина», особо задержавшись взглядом на неаккуратной заплатке на правом колене и приподняв при этом бровь. Парень проследил за моим взглядом и обиженно шмыгнул носом.
— Деревенских на карете не привозят. — Несколько снисходительно заметил хорошо одетый и аккуратно причесанный мальчик, стоящий у самой двери. Взгляд его был оценивающим и слегка высокомерным. Наверное представитель местной знати или просто из очень богатой семьи, а значит может быть образованным. Надо бы его немного расспросить о городе, обычаях и вообще интересно, наверное, пообщаться будет.
Но тут открылась одна из створок двери. Оттуда никто не вышел, а вот последний мой собеседник развернулся и решительно вошел, аккуратно притворив за собой дверь.
