— Мир, — только ссор мне тут не хватало. Я даже не знаю где это «тут», вообще.
— А в чём отличие-то?
— Ты сюда меня донимать пришёл или на арену смотреть? — чувство злости, которое спровоцировал смотритель, готово вырваться из меня на этого растамана.
— Так перерыв на арене! — его изумление на мою злость настолько неподдельно, что из меня выходит вся злость испаряется, как её и не было.
— Отличий много. Но явное и заметное в том, что миланский гладкий. А этот…
А что тут говорить? Легче показать, что я собственно и делаю. Рёбра жёсткости, которых на моей броне великое множество, делают кирасу и прочие части доспеха как бы рельефными.
— Э-э! — почитатель Джа о чём-то задумался. — А что не максимилиановский? Он же лучше!
— Ты так уверен? — ненавижу спорить с профанами которые что-то где-то слышали и считают себя экспертами. И тут вроде бы именно такой случай.
— Готика — пятнадцатый век, а максимилиановский — шестнадцатый!
— Ты кури лучше меньше, — вот насколько у парня открытое лицо и богатая мимика. На него совсем невозможно разозлиться по настоящему. Другой на его месте уже послан был по пешему маршруту давно.
Но всё равно, делать было и правда нечего. И я прочёл небольшую лекцию. На тему различия различных видов брони. Хотя, по сути, главным для меня в выборе было только одно. Готика была золотой серединой между защищенностью и подвижностью. Да и для моего роста она была лучше, более надёжно прикрывая от ударов снизу, нежели аналоги или что-то близкое. Да и советы оружейника я не стал игнорировать, чем-то этот единственный из всех смотритель мне нравился и располагал к себе.
Я уже заканчивал свою импровизированную лекцию, как арена выпустила нового бойца.
И если того, конаноподобного, я посчитал гигантом, то сейчас я понял как выглядят настоящие гиганты. Далеко за два метра рост. Мускулатура — любой качок душу за такую продаст. И лицо уроженцаскандинавского полуострова. Типичное такое арийское, только волосы рыжие и всё лицо портят оспины. На вид новому бойцу близко к тридцати.
— А во что это он одет? — тычет мне в бок расстаман, что уселся слева на скамью.
— Да… Видимо в национальный доспех викингов, — что-то уже второй закос под норманнов я уже вижу за сегодня.
Показать что я не знаю такой смеси кольчуги, кожи и вкраплений стальных пластин, после того, как только что бахвалился своими знаниями, было выше моих сил. Вот я и ляпнул первое что пришло на ум. Вполне возможно что и не соврал.
— А это разве удобно?
— Ты о чём?
— Ну… Мечи так носить, как он, удобно? — продолжает меня доставать любитель травки.
— За спиной, рукоятями вверх? — он кивает. — В кино так носят. А так понты и сильно ограничивает длину клинка.
— А что, можно носить рукоятью вниз? — вот ведь, заметил мою оговорку.
— Можно.
— А как?
— Не мешай. Началось! — отмахиваюсь от вопроса.
И правда, ворота напротив разошлись, выпустив уже знакомого псевдо-орангутанга. Но в этот раз всё пошло иначе. Обезьян не стал лазать по решёткам и «угукать». Он сел на корточки и уставился на своего противника, при этом гулко зарычал, показав огромные клыки. Непроизвольно нащупал пакет французских авиалиний. Но в этот раз обезьяну не повезло. Не смотря на всю комичность, штампованность и излишнюю киношность образа, в котором предстал человек, он кое-что умел. И этого вполне хватило чтобы неожиданно прыгнувший на бойца «орангутанг» распался на три неравные части от двойного взмаха мечей. Ничего себе силища! И реакция, и выучка. Пришлось мне признать — этот великан только кажется простаком, а на самом деле знает и умеет ой как немало. Я только и успел увидеть: прыжок зверя, удар ногой человека на встречу, что прерывает полёт обезьяна, и двойной росчерк стали. Всё, бой закончен.
— Круто! — выдыхает под боком растаман.
— Впечатляет, — киваю головой и я.
Но великан с лицом незадачливого простака не уходит с арены. Он подходит к воротам и о чём-то говорит со смотрителем. Минуты три они что-то выясняют. И воин остается на арене что-то ожидая.
Хорошо, что ожидание недолгое, а то этот поклонник Джа мог бы меня вывести из себя своими вопросами!
