15. ЭСФИРЬ ЛЬВОВНА ПРОБОЛТАЛАСЬ
Счастье всю жизнь сопутствовало Науму Абрамовичу Арскому. Начать хотя бы с того, что до революции его отец был одним из торговых воротил в крупном портовом городе на юге России. Однако когда сыну Абрама Арского пришло время идти в школу, в справке о его социальном происхождении стояло: «сын кооперативного трудового кустаря». И это действительно было так. Его отец возглавлял тогда артель кустарей под названием «Красный Часовщик Мировой Революции». Правда, через несколько лет те, кому следовало рассмотреть, наконец рассмотрели, что под вывеской «Мировой Революции» орудует хорошо организованная шайка жуликов и спекулянтов. По решению суда заправилы артели переселились с благословенного юга в далекое Заполярье, но это не оказало на Наума Абрамовича никакого влияния. Выходец из «трудовых низов», он благополучно шествовал по жизни. Вскоре Наум обзавелся семейством. Женился он по любви и в то же время очень выгодно. Алевтина была единственной дочерью очень состоятельного человека, сумевшего проползти через все бури революции с порядочным запасом осколков капитализма в виде золотых монет царской чеканки, просто золота и драгоценных камней.
Но главное заключалось совсем не в том, какое приданое Алевтина Моисеевна принесла Науму Абрамовичу. Все равно после смерти тестя его добро целиком перешло Науму Абрамовичу, правда, с приложением тещи, пожилой, но все еще энергичной и властной Эсфири Львовны. Главное было в том, что сама Алевтина Моисеевна была настоящим кладом. От отца она унаследовала большие связи не только в торговых организациях, но, что еще более важно, в кругах, по своей работе связанных с выездами за границу. Она сумела стать необходимой людям, имеющим возможность привозить заграничные новинки. Жизнь Арских даже в бурные годы первых пятилеток катилась спокойно, как катится по рельсам вагон прямого сообщения. Ценности, доставшиеся Науму Абрамовичу от отца и тестя, не только не растрачивались, но и приумножались. Пожалуй, единственным огорчением Наума Абрамовича было отсутствие сыновей. Все три его отпрыска были женского рода. Наум Абрамович вздыхал и хмурился, Алевтина Моисеевна ездила к разным медицинским светилам, но после рождения третьей дочери они оба согласно решили не испытывать больше судьбу и примириться с тем, что есть.
Война перепутала все. Арскому показалось, что в жаркий июньский лень неожиданно подул ледяной ветер, разбивая и развеивая в прах все надежды. Вначале он думал, что это ненадолго, но шли недели, а ветер все крепчал, и заголовки передовиц в газетах звучали как окрики команд на корабле, попавшем в шторм. Алевтина Моисеевна жаловалась, что никто теперь не интересуется ни капроновыми чулками, ни заграничными джемперами невероятных расцветок.
Нельзя сказать, что Наум Абрамович не ждал войны. Даже больше, он рассчитывал именно на войну. Ведь должно же когда-нибудь кончиться это слишком затянувшееся безобразие, когда приличным людям невозможно поднять головы, когда все надо делать для всех и жить, как все. Должно же прийти такое время, когда капиталы, завещанные отцом и полученные от тестя, превратят Наума Абрамовича в крупного коммерсанта, владельца шикарных магазинов и собственных домов. Но Наум Абрамович ждал совсем не такой ужасной войны. Он скоро сообразил, что идущая с Запада война грозит ему больше, чем кому-либо другому.
Поняв это, Наум Абрамович собрал семейный совет. На этом совете, в присутствии только жены и тещи, им была сказана фраза, на долгие годы ставшая основным законом для всей семьи:
— В этой войне главное — выжить! — сказал Наум Абрамович притихшим женщинам и многозначительно поднял вверх указательный палец.
Во исполнение этого закона еще задолго до массовой эвакуации семья Арского переселилась далеко на восток, в крупный азиатский город, где у жены и тещи проживало немало близких и дальних родственников.
Обосновались на новом месте. Алевтина Моисеевна во всеуслышание заявила, что она, как истинный патриот, а суровые дни войны не может сидеть дома. Через полмесяца она нашла работу в одном из орсов, создававшихся в то время при каждом крупном предприятии и учреждении. Вскоре Алевтина Моисеевна стала незаменимым работником. Ее ценила не только орсовская верхушка, но и руководство всего огромного завода за оперативность и умение добиваться удовлетворения любых заявок.
