— Я, может быть, и сам на такую аварию пошел бы, — словно размышляя, заговорил Карп Иванович, когда переезд остался позади. — У Гани выбора не было. Машина с полным грузом, скорость большая, а тормоза отказали. Впереди же, посреди шоссе, полуторка с детьми разворачивалась. Либо в полуторку врезаться, либо в столб телеграфный. Гани выбрал столб. Конечно, авария, грузчик один погиб… об землю убился, когда с машины сбросило. Так ведь Гани и сам пострадал. Целый месяц в больнице лежал. Но ведь опять таки впереди на полуторке человек двадцать детишек сидело. Что было бы, если Гани своей трехтонкой по ребятишкам ударил? Подумать страшно. Если по-нашему, по-шоферски, рассудить, то Гани правильно поступил.
— Так за что же его посадили? — недоумевающе спросил ученик.
— Правильно посадили, — сурово отрезал Карл Иванович. — Шофер всегда виноват, если машина неисправна. Гани не имел права выезжать в рейс, если тормоза ненадежны. Они его и подвели.
…Через полчаса автоколонна въезжала в широкие ворота дома, украшенного вывеской: «Красно-Октябрьский райпотребсоюз». Ее встретил сам завгар, пожилой мужчина, лет сорока с хвостиком.
— Ну вот и хорошо, — удовлетворенно заговорил он, ощупывая взглядом каждую машину.
— Вовремя вернулись. Без вас, как без рук. Форменный застой. Погодите-ка, а где же машина Караулова?
Карп Иванович выскочил из кабины и, поздоровавшись с завгаром, доложил:
— Только выехали из колхоза, у Караулова мотор барахлить начал. Товарищ Рустамов велел колонне ехать вперед, а сам остался с Карауловым. Надо думать, через полчаса приедут.
Но ни через полчаса, ни через час машина Караулова не вернулась. В гараже начали тревожиться. Подумав и посоветовавшись с людьми, завгар решил послать Карпа Ивановича навстречу Караулову. Более чем трехчасовое отсутствие отставшей от колонны машины могло означать только одно — серьезную аварию. Солнце стояло уже высоко, когда вымытая и заправленная машина Карпа Ивановича покатилась к выезду. Но в этот момент в ворота гаража вошел Иван Семенович Караулов, шофер пропавшей машины. Карп Иванович остановил машину и кинулся навстречу пропавшему без вести.
— Иван Семенович! Почему пешком? Где машина?
Рядом с рано поседевшим, изжеванным войною Карпом Ивановичем Караулов выглядел значительно моложе, хотя они были однолетками. Был он чуть выше среднего роста, подтянут и суховат. Галифе и гимнастерка особенно подчеркивали собранность его фигуры. Он походил на офицера-строевика, уволенного в запас. Из-под высокого, перечеркнутого глубокими морщинами лба пристально смотрели внимательные карие глаза. Он болезненно улыбнулся, и тогда только Карп Иванович заметил, что кисть левой руки Караулова забинтована свежим, еще снежно-белым бинтом.
— Что с тобой? Авария? — участливо спросил старый шофер.
— Пойдем к завгару, Карп Иванович. Все сразу расскажу, — устало ответил Караулов.
Он шел, тяжело переставляя ноги, как человек, у которого болит каждая косточка. Карп Иванович подхватил Караулова под руку. Около двери в диспетчерскую стояла бочка с водой и несколько вкопанных в землю скамеек — «курилка». Караулов опустился на одну из этих скамеек. А из диспетчерской уже спешил к нему навстречу заведующий гаражом.
— Что с тобой? Где механик? Где машина?! — выпалил он на ходу целую очередь вопросов.
— Машина потерпела аварию, товарищ завгар, — по-военному коротко сказал Караулов и даже встал, хотя лицо его искривилось от боли.
— Сиди, сиди, — усадил его завгар и сам сел рядом с ним на скамейку. Свободные от работы шоферы столпились вокруг. — Рассказывай, как и где гробанулся?
— На мою машину погрузили тонну риса, — начал Караулов, — подарок от совхоза шоферам за ударную работу по вывозу хлопка. Поехали мы. Только сделали с десяток километров, засорился бензопровод. Колонна ушла вперед, а со мною остался Гани Рустамович. Наладили мы все и поехали дальше, догонять колонну. А я перед этим две ночи не спал — горячая работа была. Спать хочу, спасу нет. Ну, однако, машину веду нормально, а все же тяжело. Гани Рустамович видит такое дело и говорит: «Давай баранку да полезай в кузов. Отдохни». Лег я в кузове на мешки — и как в омут головой. Сразу уснул. Сколько спал, не знаю. Вдруг меня выбросило из кузова на землю. Когда я опамятовался, гляжу, а это Крутой спуск к мосту через Черную речку. Левый столб у перил сломан, да и сами перила разбиты, а машина внизу в реке.
