Но едва лишь, выйдя из ворот управления, он сделал по тротуару с десяток шагов, как наткнулся на стоящих под деревом трех друзей из школы Первомая.
— Вы что это? — удивился полковник. — Не меня ли тут караулите?
— Вас, Иван Федорович, — признался Игорь.
— Так точно, вас, товарищ полковник, — вдруг четко по-военному ответил Тимур и даже подтянулся. Света ограничилась тем, что кивнула головой и покраснела.
— Так почему же вы не зашли в управление, не подождали в приемной?
— Мы несколько раз звонили, но вас все не было. Вот и решили здесь подождать, — ответил Игорь.
— Новые данные раздобыли?
— Нет, — нерешительно проговорил Тимур, — У нас другое…
— Мы с вами поговорить хотим, посоветоваться, — добавил Игорь.
— Посоветоваться? Насчет чего? Тимур и Игорь смущенно переглянулись.
— Мы, Иван Федорович, о жизни посоветоваться хотим, — выручила друзей Света.
— О жизни? — еще больше удивился полковник. — Ну, знаете… Хотя вот что. У вас сегодня вечер свободный?
— Свободный, — в одни голос ответили все трое.
— А домашние задания готовы?
— Порядок, — коротко заверил Тимур.
— Тогда подождите меня здесь. Минут через пять я буду в вашем распоряжении. Вернувшись в свой кабинет, Иван Федорович первым долгом позвонил к себе домой.
— Настенька! — окликнул он, услышав в трубке голос жены. Глаза полковника вдруг стали необычно ласковыми. — Тут вот какое дело, — с улыбкой продолжал он. — Я сейчас домой приду, и не один. Со мной будет троица друзей. Так ты там приготовь угощение. — Полковник выслушал ответ своей Настеньки и весело рассмеялся. — Нет, нет, только не это. Если бы речь шла о настойке и огурчиках, я бы сказал «сообрази». А ведь я говорю «приготовь». А это уж по части варенья, печенья и прочих сладостей. Да, совсем молодые друзья. Им троим меньше лет, чем мне одному. Значит, еду. Как там Петька, не баловался? Нос не расквасил?
Выслушав сообщение, что его любимец, пятилетний Петька, хотя и очень баловался, но носа ухитрился не расквасить, Иван Федорович еще раз пообещал приехать через десять минут и повесил трубку. Затем по внутреннему телефону он позвонил в гараж и вызвал машину.
Садясь рядом с шофером, Иван Федорович приказал: «Поехали домой».
Пока машина медленно катилась по широкому двору управления, шофер, сочувственно оглядев Голубкина, спросил:
— Заболели никак, товарищ полковник?
— С чего вы взяли? Здоров, как сорок тысяч спортсменов.
Шофер недоумевающе пожал плечами. За четыре года его работы в управлении полковник первый раз ехал домой в машине.
— Садитесь, друзья, — пригласил Иван Федорович ожидавших его школьников. — Сумеете разместиться втроем?
— Сумеем, — ответил за всех Игорь. Приятно смущенные ребята уселись в машину.
Иван Федорович жил недалеко от центра города на широкой, но мало оживленной улице. Вместо асфальта улицу покрывал отполированный временем и шинами машин булыжник. Когда-то эта улица вела к одному из участков крупной промышленной стройки, развернувшейся на окраине города. Тогда по ней ежедневно проходили машины с железом, камнем, кирпичом, лесом и бетоном. Но закончилась стройка, засиял огнями на бывшей окраине мощный красавец-завод, и тогда улица, бывшая лишь вспомогательной артерией стройки, утратила свое значение. К заводу пролегла другая, более удобная магистраль. По ней стало ездить на завод высокое начальство, заграничные гости, и отцы города принялись ревностно украшать и благоустраивать ее. А улица, на которой жил полковник, так и осталась в затрапезном, износившемся с годами наряде.
Дом, в котором жила семья Ивана Федоровича, тоже остался от времен стройки. Это был большой барак, какие десятками возникают на всяком строительстве. Правда, барак этот в свое время был построен для семей инженерно-технических работников, то есть разделен капитальными стенами на несколько двух- и трехкомнатных квартир. Давно уже пора было пустить этот барак на слом, да все находились более неотложные дела, и здание, построенное как временное, верой и правдой продолжало служить уже второй десяток лет.
Впрочем, жильцы этого дома-барака, хотя иногда и ругали неповоротливые строительные организации, но не особенно зло и настойчиво. Здание было выстроено добросовестно. Зимой с нем было тепло, а жарким азиатским летом — прохладно. А главное преимущество барака перед благоустроенными многоэтажными домами заключалось в том, что здесь перед каждой квартирой был разбит небольшой садик. И нужно сказать, жильцы умело использовали эту редкую в условиях большого города благодать. Барака совсем не было видно за сплошной стеной кустов роз, урюковых деревьев и виноградников.
