Звонок в прихожей заставил ее вздрогнуть. Сбросив фартук, она помчалась открывать дверь, и хотя ей не терпелось спросить: «Ну что?» — удержалась от вопроса, зная характер мужа: сам скажет, когда надо. Он не стал томить ее слишком долго и сказал:
— Ну, мать, собирай чемоданы…
Наверное, она переменилась в лице, и это заметил Пантелей и поспешил ее успокоить:
— Не бойся. В командировку…
— А я и не боюсь, — переводя дыхание, ответила она даже с некоторым вызовом.
Когда она услышала про чемоданы, тут же решила: пусть едет, а я останусь с дочкой в Москве. А там видно будет.
Теперь она спросила, успокоившись:
— Куда на этот раз и надолго ли?
— На этот раз, мать, в Германию!
— Куда?! — не поверила Анфиса.
— В Германию…
— В какую еще Германию?
Пантелей улыбнулся:
— В ту самую…
— Перестань дурачиться…
— А я и не думал.
Наконец она поверила. Он действительно ехал в Германию в командировку, месяца на три, как сказал. Город, который назвал Пантелей, был ей незнаком, она не слышала о таком и не стала расспрашивать, может, это тоже «военная тайна». Еще больше удивилась, когда Пантелей сообщил, что едет на этот раз как «купец», то есть ему поручено кое-что купить в Германии.
— Что же ты там можешь купить? Ведь не самолет же? — вырвалось у нее непроизвольно.
— Вот именно — самолет…
— Да разве продадут они нам самолет? Буржуи-то?
— Продадут! — уверенно сказал Пантелей. — У них там кризис сейчас.
Она не знала, что примерно час назад такой же разговор состоялся у него с командующим ВВС. Пантелей так же, как и Анфиса, усомнился: продадут ли? И командующий сказал: «За деньги они черту душу продадут, не то что самолет, а тем более сейчас у них такой кризис, что они готовы каждого заказчика носить на руках…»
Пантелей не предполагал, не мог даже догадываться, когда вошел в большое красно-кирпичное здание, где помещался штаб ВВС, что ему предложат, а вернее, прикажут, отправиться в такую командировку.
— Я ведь по-немецки знаю только «гутен морген» и «ауфвидерзеен», — сказал он командующему.
— С тобой поедет переводчик, а технические термины везде одинаковы. Кстати, язык подучишь: наше дело такое — все пригодится. — И командующий, который был всего лет на семь старше его, но всегда казался таким солидным и серьезным, вдруг по-мальчишески подмигнул…
Командировочное удостоверение, заграничный паспорт — все уже было заготовлено. Расписавшись в получении необходимых документов, Путивцев пошел знакомиться с переводчиком, который ждал его в бюро пропусков.
«Неужели этот парнишка?» — с сомнением подумал Путивцев.
«Парнишка», увидев комбрига, вскочил, представился:
— Топольков Юрий Васильевич.
— Ничего, если я буду обращаться к вам просто Юра? — спросил Путивцев.
— Ничего, — согласился Юра.
— Давай сразу на «ты», — предложил Путивцев.
— Вы меня можете называть на «ты», а я вас… чуть-чуть позже, — сказал Топольков.
— Ты бывал уже там? — поинтересовался Путивцев.
— Бывал.
— Ну и как?
— Да ничего.
— Ничего, значит… А что брать с собой?
— Зубную щетку… — Юмористом оказался этот Юра.
И когда Анфиса спросила Пантелея: «Что тебе готовить в дорогу»» — он ответил:
— Зубную щетку.
— Ах, ах, ах! Ты прямо неузнаваем. Шутки так и сыплются из тебя, как перья из старой подушки.
Анфисе тоже было весело. Конечно, три месяца разлуки — придется поскучать, но они остаются в Москве, а Пантюша поедет не куда-нибудь, а в Германию.
Сборы оказались не такими уж простыми. Ни приличного чемодана, ни хорошего костюма не было. Пантелей Афанасьевич позвонил Юре, поделился своими волнениями насчет экипировки, и Юра пообещал, что завтра они пойдут в наркоминделовский магазин и там решат все эти проблемы.
Пантелею Афанасьевичу пришелся впору черный в полоску костюм. Сидел он на нем отлично, и Анфиса не могла насмотреться на мужа, но сам он ворчал: «Вот я и стал штатской крысой». Анфису это рассердило: «Был ты мужик и остался мужиком. Онучи тебе нужны!»
На вокзал пришли всем семейством: Пантелей, Анфиса и десятилетняя Инна. Так всем семейством и зашли в вагон, на котором была табличка: «Вагон Ли», что значит — спальный.
Обилие бронзы, кожи и бархата удивило Пантелея Афанасьевича: зачем такая роскошь? Анфиса же завидовала мужу: вот в таком вагоне проехать бы…
