Так получается это не жизнь, а фикция? Я прихлопнул жирного комара, присосавшегося к запястью. Да нет, не похоже, слишком уж всё натурально.
Что гадать? Всё решится завтра. Если, конечно, решится.
Дядя Вася стонал, метался по топчану. Он даже во сне берёг свою искалеченную культю. Я хотел, но не мог представить его молодым лейтенантом, которому пожимал эту руку сам маршал Победы Георгий Жуков.
Взрослые возвращались к столу, дотирать перспективную тему.
Тротуарная плитка – это лишний кусок хлеба, если не сказать больше. Ради такого дела можно разок не поспать перед ночной сменой. Они уже подходили к ореху, под которым когда-то я забуду свои очки.
«А ну-ка, – мелькнула шальная мысль, – догоню или не догоню? Если успею, мне будет добавлен один спорный день, а нет… Бог не Микишка, нет у него ничего лишнего».
И я полетел изо всех своих безразмерных сил по прохладной пыли над обочиной. Естественно, не успел, чудес не бывает, слишком уж велика была у них фора. Когда я подбегал ко двору, дед уже закрывал калитку.
Дома я взял пустое ведро и до самого позднего вечера рвал вишню для бабушки Паши. Настолько увлёкся, что не заметил, когда взрослые разошлись и дед уехал на смену. Ветер крепчал, рвал тёмные кудри с клубящихся кучевых облаков. На речке перекликались лягушки. Самцы обозначали себя солидным утробным басом, будто стреляли из пушки: «Куак, куак!», а самки и зелёная молодёжь стрекотали пулемётной разноголосицей: «Бре-ке-ке-ке, уа-ка-ка-ка…»
«Это всё, что останется после меня. Это всё, что возьму я с собой…» – вполголоса подпевал я этому суетливому хору, и с моей потрясённой души осыпалось всё наносное.
Чёрт побери, как же здесь хорошо! Если есть у Всевышнего рай, то он находится в детстве.
Глава 9. Ошибка в расчётах
«Помни о смерти», – говорили древние римляне. Я это делал где-то с пяти утра. Лежал, уставившись в потолок, и думал. Что я успел бы сделать ещё, если бы с самого первого дня не занимался самокопанием, а взялся за конкретное дело? Получалось – много. На пустыре, за спортивной площадкой, куда обычно складировался собранный школьниками металлолом, я насчитал четыре стиральные машины. Три из них были полностью в сборе. А это, как минимум, один работоспособный двигатель. Если бы я его потихоньку прихватизировал, была бы сейчас у деда рабочая приспособа для чистки веников или хотя бы электрическое точило.
Что касается «Белки-2», пылящейся на чердаке, её я в расчёт даже не принимал. Вот приедет мой старший брат, подтянет крепления двигателя, ещё что-то там подшаманит, и она заработает. Он в школьные годы был технарём, ремонтировал все будильники, менял спирали на утюгах, в технике разбирался неслабо. В общем, был человеком, а стал ментом. Я ведь, пока воду из скважины в дом не провёл, каждую субботу купаться ходил в его трёхкомнатную квартиру. Честно скажу, Серёга меня принимал как родного брата: усадит за стол, накормит от пуза, с собой завернёт шмат колбасы. Но каждый раз, сволочь такая, просил меня вынести мусор. Самому, надо понимать, совсем никак. А уж если надо ехать на дачу… ну, там, картошку сажать, или полоть, или убирать – это он прямым ходом ко мне, чтобы дело не завалить. Занят не занят – пофиг. Он никогда не любил ковыряться в земле, да и никто в его слабосильной команде не управлялся с лопатой и тяпкой лучше меня…
Я лежал, укутавшись с головой в красное атласное одеяло, и прощался с этим незабываемым прошлым. И кто бы мог подумать, что, если в него попасть, оно будет так похоже на настоящее?
– Охо-хо! – В маленькой комнате скрипнула койка, и бабушка включилась в работу.
«Может, ну её на фиг, школу? – подумалось вдруг. – Прикинусь больным, откосячу? Да только у деда такие фокусы не проходят. Раскусит как миленького, надо вставать».
На улице было грустно и пасмурно. Виноградник ронял холодные капли на мою голую спину. Хороший был ливень. С крыши по водостоку за ночь набежало почти полное корыто воды. По дну уже плавали, свернувшись в тугие кольца, четыре больших червяка. До сих пор понять не могу, откуда они там берутся? С земли им в корыто ни за что не залезть. Неужели падают с неба? За это, наверное, их и зовут дождевыми червями?
