– Нехай! Чи впервой?
Пока отбивались тяпки, готовился торбазок, зной начал спадать. Стайки перистых облаков засуетились в небе, задевая боками солнце. Шальной ветерок встревожил залежи пыли и пронёсся наискосок, не разбирая дороги. От реки дохнуло прохладой, напоенной землёй, угольной пылью и свежим покосом.
– Быть дождю, – встревожилась бабушка.
Не успел дед ничего сказать, потому как залаял Мухтар и в калитку заколотили громко, бесшабашно и требовательно.
– Отчиняй ворота́, Степан Александрович! – раздались нестройные голоса.
Это были мужики со смолы, малость поддатые, а потому весёлые.
Дед отодвинул засов и тут же подался в сторону. Сначала проём заслонила спина дяди Васи Культи. Сдавая назад, он тащил что-то тяжёлое. На багровой от напряжения шее пульсировала резкая жила. Потом я воочию увидел воплощение своего замысла – огромную виброплиту с ручкой из гнутой трубы. Со стороны движка, в самой тяжёлой части, её трелевал Петро. Улыбка блуждала на его загорелом лице. Ближе к углу рта пожаром горела фикса.
– Принимай аппарат, хозяин, и готовь магарыч!
Хозяин ещё и слова не сказал, а бабушка уже возмутилась:
– Ещё что удумали! Куда её, такую хламину? Сей же час вертайте назад!
– Ты, тётя Лена, не возникай! – огрызнулся Петро. – Дурное дело нехитрое, унести никогда не поздно. Куда ставить, Степан Александрович? Понял, ага! Василь, заворачивай направо!
В техническом плане дед был неплохо подкован. Во всяком случае, с «Агиделью» всегда управлялся самостоятельно. Он внимательно осмотрел агрегат, проверил натяжку ремня, мысленно оценил двигатель, железо, объём работ и только потом спросил:
– Как же эта чертовина называется?
– Не знаю, – засмеялся Петро, – твой внук говорил, что электротрамбовка, а другого названия для неё ещё не придумано. Их всего-то три штуки на город: у вас, у меня и у сварщика с элеватора.
Дед, естественно, не поверил:
– Что вы мне голову морочите?! Где этот двигатель раньше стоял?
– На калибровочном сите.
– Ну?
– Ну так раньше он сортовую пшеницу калибровал, а теперь будет двор утаптывать.
– Степан, – возмутилась бабушка, – ты позвал бы людей в хату! Негоже гостям под дверями стоять.
Наверное, и она поняла, что никакого огорода сегодня не будет.
– И пра, – согласился дед, – айда, мужики!
Дальнейшее было подчинено старинному казачьему ритуалу. Гости для проформы отнекивались, хозяин настаивал, хозяйка ждала у порога с рушником на вытянутых руках. А я с нетерпением ждал, когда народ рассосётся, чтобы сполна насладиться своим торжеством, потрогать воплощение давнего замысла, мой подарок деду из будущего.
Если сравнивать то, что я сделаю лет через сорок с гаком, и то, к чему приложил руки неизвестный элеваторский сварщик, это земля и небо. Во-первых, плита из ковкого чугуна была тяжелее и толще моей. Во-вторых, качество сварки. Мастер, не напрягаясь, рисовал корабельный шов и, в отличие от меня, умудрился нигде не «насрать». А в-третьих, он работал с железом, которому нет сноса. Оно было настоящее, выплавленное людьми для людей.
В прошлой жизни у меня была проблема с вибростолом. После замены подшипника, начало рвать болты крепления двигателя. Я менял их по десятку в день, пока «автоген-ака» из электросетей не надоумил. «Ты, – говорит, – наверное, болты покупные ставишь? Никогда так не делай! Их сейчас лепят из порошка. Чуть где слабина – срезает на раз. Поставь старенькие, совдеповские, они не блестят, а работают».
Электромонтаж, скорее всего, выполнял Петро. Здесь тоже всё сделано по уму, только кабель коротковат.
А тем временем, в нашей большой комнате, набирало голос застолье. Круглый стол, как всегда, был застелен клеёнчатой скатертью. В центре его красовался стеклянный графин с выпуклыми виноградными гроздьями на боках. Даже тень от него отражалась на гладкой поверхности насыщенным алым пятном. Когда оно выцветало, дед брал опустевшую тару и спускался в неглубокий подвал, где в тёмной плетёной бутыли плескалось вино прошлогоднего урожая.
Бабушка строго следила, чтобы гости наелись от пуза. Для них это был полноценный ужин. Мужики, привыкшие к сухомятке, с удовольствием опрокинули по две тарелки борща и теперь, не спеша, ковыряли котлеты. Да только всё равно захмелели.
