– А то нет?! – Пимовна подбоченилась, отложила в сторону кнут. – Скажи мне тогда, почему во всём Краснодарском крае нет ни одного памятника местным революционерам? Почему городские улицы их именами не называют? Не знаешь? А я тебе так скажу: потому что не было среди них ни одного нормального человека. Вдоль да поперёк пьяницы, воры и беглые каторжане. Что им не бесчинствовать, когда казаки на фронте, а в станицах остались одни старики, инвалиды да тётки с детьми? Думаешь, Проскурня один такой, главный злодей? Находились и похлеще его. В Армавире, к примеру, был заводилой латыш Вилистер. Под его руководством расказачили дом Персидского консульского агентства. Всех, кто там был, около трёхсот человек, расстреляли из пулемётов, а потом закопали на скотобойне. С одной только жены консула Иббадулы-Бека сняли золотых украшений на двести тысяч рублей. А местный наш, Рындин? Зачислился рядовым в станичный гарнизон, буянил, пьянствовал, разлагал дисциплину. Восстанавливал иногородних против казачества. Призывал вырезать всех «от седой бороды и до люльки». А потом, под охраной гарнизонных солдат, отправился на вокзал, ограбил там железнодорожную кассу на четыре тысячи с лишком – и Митькой его звать. А что? Деньги в кармане. И на х… ему теперь та революция вместе с советской властью? Ой, прости господи! – спохватилась Екатерина Пимовна, выпалив сгоряча лишнее слово. – Что это я, старая дура? Нашла с кем спорить! Всё, Сашка, забудь. Не было ничего. Всё у нас с революцией хорошо, и Гайдар шагает впереди.
– Зачем вы так? – обиделся я. – У каждого правда своя, а время вспять не повернёшь. Государство ломается по человеческим судьбам. Не нужно быть взрослым, чтобы это понять. Если бы ваш отец знал наперёд, какую страну мы в итоге построим, возможно, и он принял бы советскую власть.
– Нет, не дожил бы он. В любом случае не дожил. Время такое выпало, что оно его точно перемололо бы. Ты только не думай, что отец был против советской власти. Не было тогда никакой власти. У кого ружьё, тот и царь. Мы с мамкой и то чудом выжили. После смерти отца увезла она меня в Каладжу, к тётке Полине…
– Казнили его или погиб? – уточнил я, уже понимая, что в то время погибнуть в бою не самый плохой исход.
– Слава богу, в бою, – вздохнула бабушка Катя. – Не вышло у казаков собраться в единый кулак. В час ночи двумя небольшими отрядами атаковали семитысячный гарнизон станицы Лабинской. Расстреляли почти все патроны, отбили орудийную батарею, но вывезти её не смогли. Местные с подводами вовремя не подоспели. Ближе к утру солдаты пришли в себя, наладили оборону. С крыш двухэтажных зданий ударили из пулемётов. Пришлось отступить. Папка погиб, прикрывая отход.
– А что за солдаты? – не понял я. – Зачем в казачьем краю какие-то гарнизоны?
– У-у, Сашка! – Возница взглянула на меня уничижительным взглядом. – Да ты, я смотрю, совсем историю не учил! Казаки, как иррегулярные части, были приданы артиллерии. По всем крупным станицам у нас гарнизоны стояли, как вроде сейчас учебные части. На чьей стороне они, у того сила. Большевики это первыми поняли, одного за другим засылали туда своих агитаторов с декретами из Москвы. «Штык в землю, земля крестьянам, власть народу!» Кто против, того к стенке. Атаман и станичная администрация смотрели сквозь пальцы, как солдаты своих офицеров уничтожают. Закрытый гарнизон, не их компетенция. Куда с саблями против пушек? Ну и, кроме того, офицеры-армейцы чурались казачьего рода-племени. Даже на равных по званию посматривали свысока. Считали их голытьбой, неграмотным быдлом, на которое незаслуженно надели погоны и приравняли к дворянству. В общем, не заступились. А уж когда зазвучало «Долой царских сатрапов!», было уже поздно. Окружат станицу триста солдат, дадут предупредительный залп из пушек, звоном колоколов сгонят людей на сход и митинговым порядком назначают ревком…
Историю я учил. Не плавал в датах, читал дополнительную литературу и носил в дневнике заслуженную пятёрку. Вот только не было в наших учебниках ничего о революции на юге России. Периферия. Малозначимый эпизод. Как в анекдоте: «Посмотрел я, Петька, на глобус… сколько там той Кубани?»
