– Привет, как ты? – спросил Гуров. – Не бойся, это я, Иван.
– Ваня, – всхлипнула девушка и соскочила с лежанки, – Ваня…
Гуров успел заметить, что Татьяна поперек туловища была обвязана какой-то веревкой. Эта веревка позволила ей сделать только пару шагов. И в этот момент его ноги попали в жесткие клещи. Рывок, и сыщик повалился на земляной пол, пытаясь в падении освободить ноги от захвата и перевернуться на спину. Теперь он понял, что охранник упал как-то не так. Видимо, успел в последние доли секунды перед нападением услышать шаги и спружинить, ослабить нанесенный ему удар.
Освободить Гурову удалось только одну ногу, и ею он нанес сильный удар… в воздух. Тяжелое тело обрушилось на него сверху, пахнув в лицо потом и куревом. Короткий, но очень важный вопрос – стрелять или не стрелять на поражение – вышел боком. Нападающий успел схватить руку с зажатым в ней пистолетом, а вторая попыталась нанести удар Гурову в челюсть. Сыщик крутился как уж на сковородке, пытаясь вырвать руку с пистолетом, спихнуть с себя тело и помешать ударить себя. Он ловил руку охранника своей левой свободной рукой, а тот пытался пробить его защиту и нокаутировать одним ударом.
И тут в воздухе что-то мелькнуло, сквозь хрипы двух глоток послышался короткий, но увесистый стук. Охранник застонал и обмяк. Гуров вырвал правую руку из ослабевших пальцев и ударил рукоятью пистолета своего противника за ухо. И только теперь, спихивая с себя неподвижное тяжелое тело, он понял, что в голову охранника попал камень. Округлый закопченный камень размером в четыре гуровских кулака, который лежал до этого в очаге. Ай да Татьяна!
– Уф! Ну, спасибо тебе, – попытался отдышаться сыщик, поднимаясь на ноги. – Здоровый бугай!
Гуров узнал его сразу. Это был человек из девятого купе их вагона. Их там, как он помнил, ехало четверо: трое молчаливых мужчин и одна девушка, которая то и дело бродила по коридору и часто торчала у графика движения поезда. Точно, и он в тамбуре курил душистые крепкие сигареты. Все время в тамбуре оказывался кто-нибудь из девятого купе, когда Гуров с девушками ходил курить.
А еще на них ночью тогда напал тоже человек из девятого купе – тот, у которого Гуров забрал пистолет. А с ним был молодой мужчина из первого купе. Вот и получается, что в вагоне было полно народу, кого интересовало что-то в спутницах Гурова или в их вещах. Судя по тому, что сыщику не удалось открыть файлы на флешке, которую Алине передала на вокзале в Москве неизвестная блондинка, искали именно эту флешку, точнее, какие-то материалы. Но в каком они виде, эти типы не знали. Вот и решили, что кейс с документами у Татьяны, вот и выкрали его. А когда кейс вернули, то, заглянув в купе, убедились, что там только алкоголь.
Гуров, размышляя, перевернул охранника на живот, предварительно выдернув из его брюк кожаный ремень. Сделав из него петлю, сыщик продел свободный конец ремня через пряжку и внутри первой петли сделал вторую. Через пряжку же он вывел конец ремня наружу. Этот нехитрый способ связывания рук с помощью собственного ремня задержанного знал каждый полицейский. Затянутую двойную петлю на сведенных руках распустить можно только другому человеку, да и то потратив немало времени. Одна петля в другой очень плохо скользит, все-таки кожа!
Стянув руки охранника, Гуров поднатужился и усадил его к стене. Инстинкт самосохранения нашептывал разные радикальные решения: свернуть шейные позвонки, набросить удавку и придушить, а тело утащить подальше в тайгу и забросать ветками. А потом бежать с девушками в город, к людям. Подальше отсюда, пока не появились другие. Но здравый рассудок напоминал, что этот человек не бандит. Он просто выполняет свои обязанности, вмененные ему кем-то. И уж как минимум узнать кем Гуров просто обязан, раз уж приехал сюда и ввязался во все это.
– Как ты, Таня? – присел сыщик на лежанку рядом с девушкой, доставая складной нож.
– Иван, ты пришел… – всхлипывала девушка, гладя Гурова по щекам, лицу, мешая ему разрезать веревку на ее пояснице. – Что происходит? Я ничего не понимаю. Кто эти люди, за что, что я им сделала?
